Фактор Егоркина - [3]

Гроза разразилась тогда, когда её меньше всего ожидали. Утром был закончен монтаж, и я разрешил остаток дня помаяться дурью: нельзя же работать на износ! Мы сидели в моей комнате и все вместе играли в «О, счастливчик!». Впрочем, нет, не все: главный именинник Юрка сидел в углу почему-то с озабоченным лицом и не шёл к нам, как мы его ни звали. Тогда мы махнули на него рукой и вскоре совсем о нём забыли. Он напомнил о себе весьма загадочным образом.

— Там нет буквы «У» — вот что я вам скажу! — неожиданно произнёс он.

Мы удивились и посмотрели на экран монитора. Как раз в этот момент мы отвечали на вопрос: «Обиходное название гексаметилентетрамина» и знали правильный ответ.

— Как это — нет «у»? — хмыкнул я. — Что же по-твоему: «ротропин» что ли? Любой медик тебе скажет: «Уротропин»!

— Да не об этом я! — досадливо поморщился он. — Плевать я хотел на вашу дурацкую игру! Я про прибор этот, КМЛ. Там должна быть буква «у» — «универсальный», а её почему-то нет!

Какое-то внутреннее чувство подсказало мне, что сейчас Юрка сообщит нечто такое, от чего нам всем станет не до веселья. Я сел на свой стул и жестом показал ребятам, чтобы уматывали от стола.

— Выкладывай! — потребовал я.

— В общем, не знаю я, может Илья и прав, и отстройку магнитного луча можно действительно проводить при помощи КМЛ — мы же настоящего-то прибора не видели. Но это тогда у него только побочная функция, вспомогательная. Потому что на самом деле КМЛ означает «Координатор многоканальных линий» и завтра нам без него — хана!

— Так, — стал размышлять я, — то есть, ты имеешь в виду отстройку линий, по которым будет осуществляться телепортация?

— Ну, конечно! Они же там сейчас все в пучке! Ты никогда не пробовал распутывать клубок, который какой-нибудь дурак сплёл из отдельно нарезанных ниток? А здесь, я тебе скажу, ещё сложней: нужно выпрямить все каналы в пределах линии, да и сами линии тоже! Да ещё ориентированно их направить!

Мы все загрустили, сообразив, что проклятый КМЛ вовсе не был побеждён, он только затаился. И пока мы упивались тем, как достойно смогли выйти из сложной ситуации, он втихую посмеивался над нами в ожидании часа, когда можно будет расхохотаться во весь голос. И этот час наступил!

— Я одного понять не могу, — сказал мне Серёга, — тебе что, Истомин не дал вообще никаких документов по отстройке блоков?

— Всё, что он мне дал, вы видели, — хмуро ответил я и признался: — Он мне ещё говорил что-то, но я тогда был в такой эйфории, что вообще ничего не слышал.

Про «Сам Истомин! МНЕ! Ура-а!» я, естественно, умолчал.

— Ну, и ладно, — сказал Серёга. — График мы по-прежнему опережаем, пусть теперь Юрка КМЛ доводит — его очередь! Илюха же справился!

— Ну, ты сравнил! — возмутился Юрка. — Одно дело — магнитный луч, его, в конце концов, образно говоря, пинком сапога направить можно, другое дело — телепортационные каналы! Каждый канал — тоньше молекулы! Вот и попробуй — сделай прибор такой точности! А настроишь неправильно — при телепортации вместо того, чтобы что-нибудь на стол Истомину переслать, зашлёшь в какую-нибудь Новую Гвинею да ещё на тридцать метров вглубь земли! И хорошо, если туда, а не кому-то в голову или в желудок!.. Ой, да что это я об отстройке каналов — выправить их, выправить даже невозможно!

Что тут возразишь? Прав, конечно, Юрка. Мыслимое ли дело забабахать такую тонкую вещь да ещё в полевых условиях? Поэтому мы провозились целых восемь дней, пока, наконец, сделали.

Зато, когда закончили, ни малейшего сомнения не было, что всё здесь, как надо! Я приказал Егоркину принести КМЛ, и мы вмонтировали туда Юркины платы. Потом скоммутировали оба устройства, и стал наш КМЛ таким, каким наверняка был и настоящий. Егоркин, который всё время, пока мы проводили монтаж и настройку, стоял не шелохнувшись, с облегчением вздохнул и снова утащил прибор в свою палатку. У меня возникло нехорошее предчувствие, когда Юрка, ставя на место крышку, пошутил:

— А здесь ещё место есть! Так что, Серёга, теперь твоя очередь!

И ведь как в воду смотрел!

— Детишки, — сказал Серёга, когда мы закончили монтаж последнего блока — блока управления, — не знаю, что вы мудрили с лучом и координацией телепортационных линий, но наверняка они отстраиваются каким-то другим образом. Потому что КМЛ означает «Коммутатор магистральной локомоции» — это даже ёжику понятно. Сие означает, что данный прибор предназначен для регулировки блока отправки и приёма.

— Ладно тебе, — неодобрительно заметил я, — хватит демагогией заниматься! Прямо скажи: за день управишься?

— Легко, — ответил Серёга и сдержал своё слово.

Модернизация КМЛ стала к тому времени делом привычным, поэтому на долю Серёги восторженных воплей не досталось. Больше всего нас порадовало то, что в корпусе прибора не осталось места для новых схем — это была хорошая примета!

И вот, наконец, он наступил: день, когда мы закончили всю работу! «Телепорт» был полностью смонтирован, отстроен и, в общем, готов к испытаниям. Меня очень подмывало шлёпнуть записку об окончании работ прямо на стол Истомину — тогда бы он сразу понял, что мы сделали это и на три дня раньше графика. Но такой поступок был бы, откровенно говоря, преступной авантюрой: ещё неизвестно, как отражаются на процессе телепортации воздействия различных сил, например, магнитного поля Земли. А вдруг луч отклонится, и моя записка попадёт не к нему, а на стол директора ЦРУ? Страшно представить! Поэтому я ограничился тем, что отправил Истомину соответствующую эсэмэску. Но сами-то мы были, конечно, не в силах ждать его приезда. Ребята настаивали, а я не очень упирался, поэтому решено было провести хотя бы самое простенькое испытание: отправить пачку сигарет ко мне на стол. Расстояние было всего метров двадцать, и мы надеялись, что всё пройдёт успешно.