Фаина Раневская. История, рассказанная в антракте - [6]

Время общения меж тем пролетало незаметно.

Алиса поднимала на купальной машине красный флажок (это означало, что сеанс закончен), и возница возвращал купальщиц на берег, где они, взявшись за руки, шли домой.

И это уже потом будут первые поездки в Москву на занятые у отца деньги, первое посещение Художественного театра, попытки найти себя в профессии и наконец окончательный отъезд из Таганрога в 1915 году.

Алиса Коонен и Александр Таиров

Тогда же Фаина Фельдман попала на спектакль «Сакунтала» (драма древнеиндийского поэта Калидасы) в Камерный театр.

Впоследствии она вспоминала: «Роль Сакунталы исполняла Алиса Коонен. С тех пор, приезжая в Москву (я в это время была актрисой в провинциальных театрах), неизменно бывала в Камерном театре, хранила преданность этому театру, пересмотрев весь его репертуар».

Алиса Георгиевна была по-прежнему неотразима. Ее чувственное исполнение роли великолепной Сакунталы, чьи любовные переживания на сцене казалась пронзительно искренними, не могло не будить воспоминаний Фаины о Евпатории, о пахнущей водорослями купальной машине, о безграничном и ласковом Черном море, уходящем за горизонт, а еще об ощущении счастья, которое тогда, может быть впервые, ощутила долговязая и, как ей до того момента казалось, несуразная и некрасивая девочка с длинной рыжей косой.

Впрочем, все попытки напомнить Алисе Георгиевне о том прекрасном времени не увенчались успехом, она была уже слишком далеко и высоко, чтобы помнить о каких-то там купальных машинах и смешной худой девчонке, замиравшей при слове «театр».

Осенью 1915 года Москва встретила Фанни Фельдман неприветливо.

Алиса Георгиевна Коонен

Тут никому не было дела до прибывшей из Таганрога начинающей актрисы, что и понятно, ведь приезжавших покорять первопрестольную провинциалок были тысячи.

Из воспоминаний Фаины Раневской: «С трудом устроилась в частную театральную школу, которую вынуждена была оставить из-за невозможности оплачивать уроки. А не могла я оплачивать не только уроки, но и жилье. Деньги, с которыми я приехала в Москву, просто исчезали на глазах, а единственная работа, которую удалось найти, была крайне непостоянной, да и приносила сущие копейки. Но все равно я была счастлива – ведь я подрабатывала в массовке цирка! Но таким счастьем сыт не будешь. Вскорости я осталась без крыши над головой. Благо это было летом! А ведь я была девушкой из добропорядочного провинциального буржуазного семейства, которая привыкла спать на мягких перинах и кружевном постельном белье. Мысль о ночлеге на улице не укладывалась в голове. Вот это я попала! Поистине безвыходная ситуация. А оставаться в Москве без денег, да еще и без работы невозможно, так же как и вернуться неудачницей домой».

Вернуться в Таганрог – это значит повторить «скучную» чеховскую историю Кати, значит смириться с невыносимыми обстоятельствами, а еще признать правоту отца и навсегда забыть свое новое имя – Раневская.

При мысли об этом становилось не по себе.

С тем и бродила по городу, боясь оглянуться назад, потому что сзади было то, куда возврата не существовало.

А потом просто так сложилось – на пересечении Большой Никитской и Скорятинского переулка свернула во двор, сама не знала, почему именно в этот двор – дровяные сараи, белье сушится на веревках, дети возятся в пыли, на врытых в землю скамейках спят индифферентные московские коты, сразу обратила на себя внимание, разумеется, разговорилась с жильцами, и ей показали ее новую «квартиру» – клетушку, в которой, окажись он в Москве, непременно бы поселился Родион Романович Раскольников. Да и стоила она копейки, которые у нее еще оставались.

В этой комнате, выгороженной из лакейской на первом этаже вросшего в землю флигеля бывшей усадьбы Гончаровых, Фаина Раневская проживет больше тридцати лет.

И это уже потом она узнает, что именно здесь прошли детские годы Натали Гончаровой, которая, вполне вероятно, так же как и она, сидела у окна и смотрела на улицу, по которой бесконечной вереницей шли подводы и мчались двуколки, маршировали военные и гордо фланировали представители дворянского сословия, а еще узнала, что именно отсюда Наталья Николаевна отправилась на венчание с Александром Сергеевичем в Большое Вознесение, расположенное рядом.

Ф.Г. Раневская в роли жены генерала Мак-Гермата, «Встреча на Эльбе». Москва, 1949 г. Фотография публикуется с разрешения Государственного центрального театрального музея имени А.А. Бахрушина

Ф.Г. Раневская. Москва, Театр им. Моссовета, 1960-е гг. Фотография публикуется с разрешения Государственного центрального театрального музея имени А.А. Бахрушина

Сцена. Ф.Г. Раневская – жена инспектора, О.Н. Андровская – Варенька. «Человек в футляре». Москва, 1939 г. Фотография публикуется с разрешения Государственного центрального театрального музея имени А.А. Бахрушина

Фанни Фельдман почему-то всегда боялась читать Пушкина, чувство жалости к Самсону Вырину и Сильвио, бедному Евгению и Петруше Гриневу, мертвому Ленскому и мертвой царевне, к самой себе в конце концов захлестывало, начинала плакать при этом, буквально давиться слезами. А потом брела неведомо куда, проходила мимо Большого Вознесения, боясь взглянуть на массивную колоннаду возведенного в стиле ампир сооружения, с содроганием помышляла о том, что именно здесь, в этих стенах в 1831 году венчался великий русский поэт.