Фадеев - [99]

«…ведь она не белая, то есть она белая, но сколько оттенков — желтоватых, розоватых, каких-то небесных, а внутри, с этой влагой, она жемчужная, просто ослепительная…»

Молодая, юношеская сила бродила в нем. Дерзкая, смелая решительность в мыслях, чувствах. Трудился без отдыха. Жил только романом. Не было для него ни сомнений, ни преград. Герои, вызванные из небытия, становились живыми, все более родными, узнаваемыми.

…В начале 1944 года в связи с работой над романом «Молодая гвардия» Фадеева на время освободили от руководства Союзом писателей. Председателем союза стал Н. С. Тихонов, секретарем — Д. А. Поликарпов. На некоторое время Фадеев вообще отошел от участия в деятельности писательской организации, плотно засел в Переделкине и все свои помыслы и энергию сосредоточил на создании романа о молодогвардейцах… «Молодую гвардию» Фадеев писал с яростным вдохновением и самоотверженностью, равной самоотречению…

Из хроники-биографии А. А. Фадеева:

Сентябрь, не ранее 18. Выезжает в Ворошиловградскую область. Заезжает в Ростов. Из письма П. X. Максимову от 22 июня 1946 года: «Я был в Ростове осенью 1943 года. Ходил по родным мне местам, и так тяжело было смотреть на развалины.

Мне так хотелось в те дни, чтобы ты был в Ростове.

Мое пребывание там скрашивалось только тем, что я встретил Янчевскую, сестру Бусыгина — Варю, да Нину Ивановну, машинистку из редакции, которой я когда-то диктовал первые главы «Разгрома».

В конце сентября Фадеев приехал в Краснодон:

«Я выехал на место событий, пробыл там около месяца, опросил большое число людей. Побывал в семьях молодогвардейцев, беседовал с их товарищами по школе, с учителями и, таким образом, дополнил материал, предоставленный мне комиссией. Кроме того, я ознакомился с материалом допроса предателя Кулешова, служившего при немцах, помогавшего немцам в расправах над членами «Молодой гвардии»… Я встречался с рядом партизан и подпольных работников не только Краснодона, но и других районов Ворошиловградской области…»

«…Я мог иметь все до мельчайших деталей: знал о характере, о наружности, о взаимоотношениях и т. д., не говоря о том, что я весь месяц жил у родни Кошевого и ко мне приходили родители других молодогвардейцев».

Живет в Краснодоне. Записывает рассказы Кошевых, матери и сестры Вани Земнухова, сестер Иванцовых, матери Ульяны Громовой, беседует с М. А. Борц и ее дочерью Люсей, записывает в блокноте: «Ее пытали и били. Какие у нее серьезные взрослые глаза и какая навечная горькая от оскорбления складка губ!

Мать Осъмухина. Резкий голос. Она перенесла и испытала такое и познала такое, что навсегда сделало ее бесстрашной. Как прекрасно она сказала о находящихся еще на свободе полицейских: «Если власть их не возьмет, мы их сами поубиваем».

Как и все, мать Володи Осьмухина особенно чувствует и подчеркивает дикость, тупость, бескультурие немецкое. Вообще русские люди, испытавшие немецкое засилье, относятся к ним презрительно-брезгливо».

Рисует схему административно-хозяйственного управления оккупационных властей в Ворошиловградской области.

Записывает хронологию военных действий на всех фронтах в 1942 году.

На карте областей Украины, Крыма, Северного Кавказа отмечает, когда были освобождены от гитлеровских войск советские города: Шахты — 12 февраля, Новочеркасск — 13 февраля, Ростов и Ворошиловград — 14 февраля, Краснодон — 15 февраля, Ровеньки — 17 февраля и т. д.

Уже в начале апреля 1945 года, за месяц до Великой Победы, «Комсомольская правда» и журнал «Знамя» начали публикацию романа Александра Фадеева «Молодая гвардия». Свет победоносного салюта будет мерцать на страницах этой героической трагедии.

История создания романа «Молодая гвардия» — будто атака с ходу, атака с криком, с душевной болью, горечью. Та вечно натянутая струна печали, что звенела в нем, когда он думал о своей ушедшей юности, о друзьях-соколятах из революционного подполья на Дальнем Востоке, теперь нашла отзвук в шахтерском городе.

Стремительность не означала торопливости. Черновики уже законченного романа увозили в архив на трехтонном грузовике. Редактором книги был Юрий Борисович Лукин…

Когда они впервые встретились, Юрий Борисович ужо было поднялся из-за своего рабочего стола, чтобы сесть рядом с писателем и обсудить пометки на рукописи. Так удобнее и привычнее работать. Но Фадеев его остановил:

— Сидите, сидите, — в его глазах замелькали веселые смешливые искорки: — Надеюсь, мы будем говорить о моей рукописи, а как ни странно, она мне хорошо знакома.

Дальше происходило нечто невероятное. Стоило Лукину назвать начало фразы или абзаца, как мгновенно включался мозг Фадеева, и он наизусть читал необходимые строки, абзацы, страницы. Так мастер-дирижер не кладет на пульт партитуру, работая по памяти.

«Я задумался тогда, что же это такое, — вспоминал позднее Юрий Лукин, — необычно развитая память или такая длительная тщательная чеканка каждой мельчайшей детали, что любая из них моментально встает в памяти, словно лишь мгновение назад вышедшая из-под рук мастера?» Для Фадеева в этом не было ничего удивительного: каждое слово, каждая строка много раз обдумывались, найдены в упорных поисках, встали на место, вошли в общую композицию, отчеканились навсегда — значит, и запомнились навсегда.