Фабула - [5]
Д: Вы же совсем меня не знаете… я пошёл учиться на автослесаря, потому что я никак не мог определиться в жизни. Мне было абсолютно всё равно, что со мной будет. Я всегда отличался от своих родителей, от своих сверстников. Они говорили о таких бытовых вещах… они все зациклены на мелочах жизни, которые мне даже не интересны. Я всегда стремился к высокому… слушал классическую музыку на своём проигрывателе, потому что больше негде было слушать: Баха, Бетховена, Моцарта, Вивальди и многих других, которых я откопал дома на чердаке, выброшенных туда из-за ненадобности… я пытался писать стихи, но надо мной смеялись и говорили, что я, как девчонка… это говорил мне сам отец. Я пел, научился играть на гитаре пару аккордов и что-то даже сочинял. И сколько книг я прочёл, вы даже представить себе не можете… хотя, глядя на Вас, сомневаюсь, что не можете. Всегда мечтал о такой богатой библиотеке (показывает на сервант с книгами) но никто не давал мне денег её собрать. И потому приходилось читать только то, что попадалось под руку. Потом мне просто осточертело всё… я устал быть, не как они… я знал, что моя судьба — этот грёбанный колхоз, что никто меня уже ничему новому, тому, что я хочу, не научит. Никто не научит жить так, как живут нормальные, образованные и светские люди, уже слишком поздно, а потому решил делать то, что делают все. И мечта о возвышенной супруге — это единственное что у меня осталось — это вера, что моя семья будет нормальная… что я смогу достойно воспитать своих детей, и, что, может на протяжении жизни, меня самого научат жить правильно… именно так, как написано в хороших книгах.
М.Л: Значит, ты много читал?
Д: Да!
М.Л: И Достоевского?
Д: Конечно!
М.Л: А «Идиота»?
Д: Само собой…
М.Л: Тогда я думаю, ты понимаешь, с кем я тебя непроизвольно сравниваю?
Д: С князем Мышкиным, наверняка…
М.Л: Да, именно с ним. Мне почему-то сразу пришло это в голову, как ты только начал лепетать у меня перед дверью…
Д: У меня нередко возникали с собой такие же ассоциации, особенно последнее время, когда я стал чаще придаваться самоанализу. Только бывает немного страшно…
М.Л: Почему же, боишься, что с тобой будут поступать так же и называть идиотом?
Д: Не в этом дело. Просто Достоевский пытался изобразить, как он говорил: «Вполне прекрасного человека». То есть даже не прекрасного, а вполне прекрасного человека. Он у него совсем не прописывался. Достоевский сжёг несколько тетрадей, прежде чем хоть что-то у него начало вырисовываться. Таких людей не бывает, если и есть, то уж точно не среди нас. Я ведь совсем нехороший человек и никак не могу похвастаться тем же, чем герой этого замечательного романа, и, потому страшно опять не дотянуть, опять быть лишь видимой оболочкой, что и происходит, но сделать с этим ничего нельзя. Легче всего быть волком в овечьей шкуре, чем действительно быть таким… если помните, того самого Идиота до конца считали шарлатаном… так что же мешает быть злодеем в шкуре Мышкина? Не хотелось бы прослыть очередной формальностью этого мира, но так, к сожалению, происходит, и я гоню от себя любые сравнения…
М.Л: Ты на себя наговариваешь. Перестань так себя накручивать… мы все не идеальны, но главное ведь — это стремиться…
Д: А вы стремитесь быть не одинокой?
М.Л: Что?
Д: Да-да… вы говорите, что главное — это стремится. Так Вы стремитесь к тому, чтобы быть не одинокой?
М.Л: Но это совсем другое…
Д: Мне так не кажется. Вы живёте одна, разговариваете с мебелью, наверняка даёте им какие-нибудь дурацкие имена. Каждое утро включаете музыку, всегда одну и ту же и не потому, что Вы такой меломан, хотя и прекрасная певица, а чтобы только не чувствовать себя в полном одиночестве, и, чтобы не позволить вашему нутру сказать, как вам плохо без людей… разве не так?
М.Л: (немного обиженно) Я не даю мебели дурацкие имена!
Пауза. Затем вместе прыскают смехом.
Д: Простите меня ради бога! Вы просто очень отличаетесь от других пожилых дам. Вот, например, моя тётушка, она ведь моложе Вас будет, а уже сидит на лавочке возле подъезда, щелкает семечки и обсуждает со своими подругами нынешнюю молодёжь. А Вас там я ни разу и не видел.
М.Л: Мне просто это неинтересно. Лучше уж я буду сидеть дома одна и слушать французские песенки, чем вот это (показывает на окно)
Д: Да, скорей всего, поэтому мне и приятно находится с Вами рядом. Я не ошибся, Вы — замечательный собеседник!
М.Л: И ты, Дима! Жаль, что не заходил ко мне раньше. Просто мне казалось, что нынешние молодые люди уже не умеют так говорить, и мне не сразу захотелось даже тебя впускать.
Д: Ну, вот, видите, к счастью, я развеял Ваше представление о нашем поколении. Просто нас не хотят слышать… все думают, что мы ничего не понимаем в жизни.
М.Л: Такой уж закон… каждое предыдущее поколение думает, что умнее. Такова человеческая природа.
Д: Кстати, я бы мог взять у вас пару уроков французского. Вы же, наверняка, хорошо говорите. Я пытался его изучить сам, но так ничего и не получилось, вот, послушайте: «Je voulais vous dire d'être toujours un plaisir»
М.Л: «Я имел в виду, чтобы ты всегда приятно»?
Вместе смеются.
Д: Суть почти ясна!
Пьеса Е.Сокольских «Чуть лучше бога» определена автором как психологическая драма с элементами гротеска. Эта пьеса премьерная для Евгения. Я рада, что удостоена чести ознакомиться с текстом одной из первых.Пьеса держит читателя/зрителя в напряжении, сложно позволить себе расслабиться. Долгожданная развязка наталкивает на размышления. Автор последними репликами героев подводит к мысли о том, что не менее важные треволнения еще впереди. Собирательный образ матери‒свекрови с ее авторитаризмом отталкивает и в то же время притягивает к Аделаиде Рудольфовне.
Драма о браке Джорджа Оруэлла с 30-летнему помощницей редактора журнала Соней Браунелл. Лондон, 1949 год. В больнице «Юнивесити колледж» находится Джордж Оруэлл с тяжелой формой туберкулеза…
В пьесе «Голодные» Сароян выводит на сцену Писателя, человека, в большой степени осознающего свою миссию на земле, нашедшего, так сказать, лучший вариант приложения душевных усилий. Сароян утверждает, что никто еще не оставил после себя миру ничего лучше хорошей книги, даже если она одна-единственная, а человек прожил много лет. Лучше может быть только любовь. И когда в этой пьесе все герои умирают от голода, а смерть, в образе маленького человека с добрым лицом, разбросав пустые листы ненаписанного романа Писателя, включает музыку и под угасающие огни рампы ложится на пол, пустоту небытия прерывают два голоса — это голоса влюбленных…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В основу сюжета пьесы легла реальная история, одним из героев которой был известный английский писатель Оскар Уайльд. В 1895 году маркиз Куинсберри узнал о связи своего сына с писателем и оставил последнему записку, в которой говорилось, что тот ведет себя, как содомит. Оскорбленный Уайльд подал на маркиза в суд, но в результате сам был привлечен к ответственности за «совершение непристойных действий в отношении лиц мужского пола». Отсидев два года в тюрьме, писатель покинул пределы Англии, а спустя три года умер на чужбине. «Поцелуй Иуды» — временами пронзительно грустная, временами остроумная постановка, в которой проводятся интересные параллели между описанной выше историей и библейской.
Есть такие места на земле – камни, деревья, источники, храмы, мечети и синагоги – куда люди всегда приходят и делятся с Богом самым сокровенным. Кто еще, в самом деле, услышит тебя и поймет так, как Он?..Поначалу записывал занятные истории, как стихи – для себя. Пока разглядел в них театр.Наконец, возникли актеры. Родились спектакли. Появились зрители. Круг замкнулся…Четыре монопьесы о Любви.