Фабрика офицеров - [216]

Третья фаза: Вирман апеллирует к общим идеалам и к полному послушанию при виде противника. Он говорит о Германии голосом, полным страсти. В заключение взывает к справедливости, от которой редко кому удается уйти.

— Мои вам поздравления, — удивленно произнес Ратсхельм. — Но разве не лучше было бы все это трехступенчатое воззвание обратить сразу ко всему учебному отделению, вместе взятому, а не к каждому фенриху в отдельности?

— Лучше? Разумеется, — согласился старший военный советник юстиции, наслаждаясь изумлением, которое он произвел на собеседника. — Лучше, но не эффективнее! Воззвание или же призыв к отдельному человеку, сделанное доверительным тоном, воспринимается почти как долг. Это уже опробовано на практике. И, как правило, усилия не проходят даром.

— Удивительно! — признался капитан Катер. — Однако разрешите мне задать вам один вопрос, уважаемый. К чему столь длинные речи? Возьмите лучше этих парней сразу же под пресс. И они тут же начнут говорить, да еще как говорить!

— Подобный метод можно применять тогда, когда располагаешь хотя бы минимальными пунктами. Но только не здесь! Здесь я должен иметь добровольных свидетелей, которых обязан уговорить, и уметь извлечь из них нужное, как извлекают вещи из сундука; при этом они должны верить, что делают это совершенно добровольно.

Успех сопутствовал старшему военному советнику юстиции Вирману. Незадолго до полуночи ему кое-что стало ясно. Из сорока фенрихов, помеченных в его списке, неопрошенными остались только пятеро. Это были Амфортас и Андреас, которые до сих пор оставались приверженцами Хохбауэра. Такими они значились в блокноте Вирмана. Затем следовали Бемке и Бергер, все еще верившие в справедливость. Последним из этой пятерки был Крамер, пытавшийся держать нейтралитет, так сказать, парадный конь тех, кто не придерживался ни того, ни другого лагеря. Вирман не ждал от него особой пользы, но и вреда тоже.

Эту пятерку Вирман решил обработать особенно тщательно: время для этого у него было. Не спеша он составил для себя довольно мрачный портрет обер-лейтенанта Крафта. При этом нужно было обойти кое-какие опасные подводные камни. Так, после полуночи еще раз напросились на беседу фенрихи Редниц, Меслер и Вебер, хотя их больше никто не собирался вызывать.

— Мы хотим дать кое-какие показания, — сказал Редниц, выступая руководителем этой небольшой группы.

— Я вас не вызывал, — проговорил Вирман.

— Мы явились не по вызову, а добровольно.

— В этом нет никакой необходимости!

— Мы позволим себе иметь другое мнение, — заметил Редниц. — Мы можем дать важные показания.

— То, какими являются ваши показания, важными или неважными, позвольте решать мне, — с легким раздражением сказал Вирман.

— Вы не можете ничего решать до тех пор, пока не выслушаете нас. — Трое фенрихов стояли словно три дуба, устремив взгляд на старшего военного советника юстиции.

Вирман, словно ища поддержки, посмотрел на капитана Ратсхельма, присутствовавшего при беседах в качестве начальника потока.

— Кру-гом! — скомандовал он им.

Фенрихи немного помедлили, а затем, отдав честь, выскочили в коридор, сильно хлопнув дверью.

— Странное поведение, — проговорил старший военный советник юстиции.

— Это у них от Крафта, — объяснил Катер. — Теперь вы видите, как важно положить конец его проискам.

И как раз в этот момент дверь распахнулась и в комнату вошел обер-лейтенант Крафт. Остановившись, он обвел взглядом присутствовавших, а затем сказал:

— Привет.

Капитан Ратсхельм, услышав это неуставное приветствие, вздрогнул, а потом холодно произнес:

— Я что-то не помню, господин обер-лейтенант Крафт, чтобы вас сюда приглашали.

— В этом нет необходимости, — спокойно объяснил Крафт. — Я пришел сюда по собственному желанию, но в ваших интересах.

— Во всяком случае, — ехидно бросил Катер, — вы здесь не на месте.

— Как раз это-то я и собирался сказать вам, господин капитан, — вежливо сказал обер-лейтенант. — Вас уже довольно долго разыскивают, и не кто-нибудь, а ваш прямой начальник капитан Федерс. Ему нужно срочно поговорить с вами.

— Это в такое-то позднее время?

— Капитан Федерс готов принять вас в любое время, но чем позднее вы придете, тем меньше это доставит вам радости.

Катер был уверен, что Федерс вовсе не собирался с ним беседовать, но еще больше он был уверен в том, что Федерс приложит все силы, чтобы помочь своему дружку Крафту.

Тем временем капитан Ратсхельм судорожно думал о том, как он нанесет новый удар своему упрямому офицеру-воспитателю. Однако его опередил Вирман, неожиданно заявивший:

— Я рад, что обер-лейтенант Крафт сам пришел сюда. Я как раз собирался пригласить его к себе.

— В случае, господин старший военный советник юстиции, — начал Крафт вежливо, — если вы намерены и с меня снять допрос, я хотел бы попросить вас действовать строго по уставу. В таком случае я требую пригласить сюда протоколиста, а также попросить третьих лиц оставить нас одних, тем более что они в большей или меньшей степени имеют отношение к данному случаю и могут помешать ведению расследования.

— Это замечание распространяется и на меня, господин старший военный советник юстиции? — сразу же спросил Ратсхельм у Вирмана.