Фабрика грез Unlimited - [14]

В двух шагах от киоска Старк беседовал с полицейскими, предупреждая их, как я понял, об опасности дряхлого причала и пожимая плечами, когда они указывали на небо.

Так что полиция все еще ищет свидетелей. Глядя, как киноартист отрицательно трясет головой, я окончательно пришел к убеждению, что, несмотря на все сегодняшние неясности, ни Старк, ни отец Уингейт, ни Мириам Сент-Клауд, ни кто-либо из остальных, видевших мою аварийную посадку, не сдаст меня полиции.

Глава 8 Погребение цветов

Наконец-то я вырвусь из этого за горло берущего города. Сидя рядом со Старком, я дрожал от нетерпения, а тем временем застрявший в пробке катафалк двигался с черепашьей медлительностью. Время шло уже у вечеру, и все подъезды к Уолтонскому мосту были забиты машинами, возвращавшимися из Лондона. Хотя Уолтон лежал к югу от Шеппертона, еще дальше от аэропорта, мне предоставлялась возможность хотя бы покинуть опасную зону. Я думал о решении Старка не выдавать меня полиции: судя по всему, мое кажущееся воскрешение из мертвых временно замкнуло уста не только этого актера, но и всех остальных – доктора Мириам, ее матери, священника-палеонтолога. Временно. Я ничуть не сомневался, что, как только я уеду, Старк побежит с этой историей в газету или телевизионную компанию, особенно когда станет известно, что я украл самолет.

Старк считал меня профессиональным летчиком, и это по той или иной причине производило на него глубочайшее впечатление. Мое драматическое появление, реальная – в отличие от надуманных, кинематографических – авария затронули какую-то смутно осознаваемую мечту. Старк указал на упорно не желавшую рассасываться пробку, на почти неподвижные, окутанные облаками выхлопных газов машины.

– Если по-хорошему, Блейк, вы должны бы находиться в тысяче футов надо всем этим. Я пытался однажды брать уроки пилотирования, но как-то не пошло. А вы пробовали летать на дельтаплане?

Я глядел назад, на черные силуэты мертвых вязов. Там, за излучиной реки, стабилизатор «Сессны» без устали семафорил мне свое сообщение. В небе висели свежевыкрашенные люльки чертова колеса – игрушки, словно ждущие, чтобы их прихватил по дороге пролетный аэронавт.

– Мускулолеты – вот что интересует меня в первую очередь. Я хочу когда-нибудь совершить первую в истории кругосветку.

– Кругосветка на мускулолете? – Старк закатил глаза, старательно демонстрируя свое восхищение. Он что, действительно не понимает, что спас меня от полиции? – Я хотел бы помочь вам, Блейк. Вы можете начать прямо здесь, в Шеппертоне.

– В Шеппертоне?

– Если вас интересует внимание публики, лучше места не найти. После сегодняшней аварии они с радостью примут вас как своего местного летчика. Вы можете организовать здесь летную школу, сами или на паях с киностудией. Здешняя публика прямо одержима такими вещами – зоопарки без клеток, дельфинарии, высший пилотаж, им все едино, они всю дорогу выряжаются бифитерами[3] да ганноверскими гвардейцами или разыгрывают битву под Аустерлицем. Я вот решил организовать зоопарк. Если удастся поднять ваш самолет, я бы охотно выставил его как экспонат.

– Нет…

– А почему нет? Я попробую купить его у вашей страховой компании…

– Оставьте его в покое!

– Конечно, конечно… – Удивленный таким взрывом, Старк умиротворяюще похлопал меня по руке. – Ну конечно же, Блейк, я оставлю самолет в покое. Пускай Темза тащит его в море. Я хорошо понимаю ваши чувства.

Мы приближались к центральному пролету моста. Красным пульсом бились сотни стоп-сигналов останавливающихся и вновь ползущих машин. Фермы моста – до них было рукой подать – двигались с такой убийственной медлительностью, что я мог пересчитать все их заклепки, все чешуйки шелушащейся краски.

Я окончательно понял, что ничего у нас не получится. Вместо того чтобы приблизиться к Уолтонскому берегу, мы все больше от него удалялись, колонны едущих впереди машин и автобусов уходили куда-то в бесконечность, как исполинские конвейерные ленты. В то же время Шеппертонский берег с его пристанями и шлюпочными мастерскими едва не пропал из виду, до него было уже ярдов пятьсот, не меньше.

Река качнулась. Я судорожно вздохнул и обвис на сиденье, машины надвигались на меня со всех сторон, движущиеся, хотя и неподвижные, их фары иссушали мои глаза. Замурованный в эту металлическую, бесконечно длинную мостовую, я терпеливо – и без всякой надежды – ждал, когда же иллюзия рассеется.

– Блейк, мы двигаемся! Все в порядке!

Но я-то знал.

Открывая дверцу, я почувствовал на своей синяками покрытой груди руку Старка. Отпихнув ее локтем, я выскочил из катафалка, перемахнул через невысокий, по пояс, барьер и помчался по пешеходной дорожке вниз, к привычной уже безопасности Шеппертонского берега.

Пятью минутами позже, оставив позади и мост, и недавний оглушающий страх, я подошел к опустевшим кортам, присел на скамейку и осторожно помассировал свою многострадальную грудь. Во всяком случае, теперь я знал, что Старк не делал мне искусственного дыхания, – руки, отпечатавшиеся на моих ребрах, были крупнее и сильнее, примерно такие же, как у меня.

Я смотрел на цепочку мертвых вязов, на дальние улицы и дома. По какой-то, ведомой только начинке моей головы, причине я был заперт в этом прибрежном городке; мой мозг обозначил вокруг него четкую границу, проходящую на севере параллельно шоссе, а на юге и западе – по извилистому руслу Темзы. Глядя на поток машин, стремящийся на восток, в Лондон, я ничуть не сомневался, что любая моя попытка бежать в этом последнем неопробованном направлении тоже окончится ничем, я увязну в тех же самых тошнотворных перспективах.