Фабио Капелло. Босс - [46]

Сакки покидал «Милан», уверенный в том, что извлек все лучшее из остававшихся в нем звезд, и они смогут мало чего еще предложить. Даже Арриго можно простить за мысли о том, что соответствовать его достижениям просто невозможно. Позже он признал: «Говорить это не доставляет мне никакого удовольствия, но когда я впервые покидал «Милан», я думал, что они уже прошли практически весь путь до своего бульвара Сансет («Бульвар Сансет» – великий фильм режиссера Билли Уайлдера о трагедии забытых звезд Голливуда. – Прим. перев. ) , достигнув конца почти неприличной серии успехов. Очевидно, я ошибался».

Человеком, доказавшим ошибочность мнения Арриго, стал Фабио Капелло. Однако нет, он не стучался в дверь президента «Милана», утверждая, что сможет стать следующим Сакки. «Позвал меня сам Берлускони, – вспоминал Капелло, – который помнил мой опыт работы в клубе и практически заставил меня снова вернуться к тренерской карьере». Не то чтобы Капелло жаловался по этому поводу, потому что сам изначально не хотел уходить из «Милана». Теперь он слышал слова, которые всегда хотел услышать. Берлускони говорил Капелло, что твердо в него верит, что чувствует большой потенциал Фабио, который сможет стать великим тренером. Берлускони хотел знать только одно: сохранил ли Фабио прежнюю веру в себя, сильно ли как прежде его желание, необходимое, чтобы реализовать надежды Сильвио. Без всяких сомнений вновь начинающий тренер заверил, что чувствует свое соответствие требованиям во всех отношениях и рвется это доказать. Договор состоялся.

Некоторые пытаются уверить нас, что летом 1991 года, когда Капелло вырвали из мира бизнеса и после четырехлетнего отсутствия на передовых рубежах бросили назад, в мир футбола высшего уровня, где требовалась полная самоотдача, в раздевалке «Милана» вспыхнуло возмущение. Однако Франко Барези, бывший тогда капитаном «Милана», опровергает эту теорию, рисуя картину скорее уважительного понимания, а не отторжения. Он вспоминает: «Это правда, соответствовать мастерству Сакки было непросто, поскольку с ним мы выиграли все, и сделали это, показывая зрелищный футбол. Мы уже знали многое, мы знали, как побеждать. Но это просто значило, что Капелло попал в хорошее окружение. Он уже многое о нас знал, поскольку такие игроки, как Паоло Мальдини, Мауро Тассотти, Роберто Донадони и Филиппо Галли работали с ним в клубе раньше».

В этом не было звездного самодовольства. Барези добавляет: «Было ощущение, что перемены могли бы быть неплохой на тот момент вещью. Мы были командой умных игроков, и нам все еще хотелось завоевывать трофеи. Мы не собирались начинать жить прошлым, поэтому мы были открыты нашему новому тренеру. Капелло объехал всю Европу, изучая тренерские методики, у него было нечто новое, чтобы нам предложить».

У него было также нечто новое, чтобы предложить Альберто Черутти, миланскому журналисту, который так раздражал его раньше, в 1979 году. Это нечто было крепким рукопожатием. Ни один мужчина не продолжал бы лелеять в себе обиду, когда страсти давно улеглись, после такого инцидента, который произошел тем вечером, ближе к концу карьеры Капелло. В действительности оба они начали понимать, что у них есть многое, что может сделать их союзниками. Если Капелло хотел скрепить свои взаимоотношения с командой взаимным доверием, он должен был обезопасить себя от скандалов.

Голландские звезды понимали, что имеют дело с победителем, хотя Капелло как тренер в большом футболе был еще не слишком опытен. Барези объяснял: «В свое время Капелло тоже был великим игроком, поэтому он знал, как себя вести с чемпионами. Я помню, как однажды ван Бастен сказал Сакки: «Почему вы обращаетесь со мной, как с остальными? Я не такой, как остальные». Капелло он никогда бы не сказал ничего подобного».

«Прессинг» Сакки подразумевал, что игроки «Милана» должны оказывать максимальное давление на соперников на всей площади поля, чтобы вернуть себе мяч. В сочетании с движением без мяча, которое было необходимо, когда он находился у «Милана», получались 90 минут изматывающих усилий, часто – больше, чем 90 минут.

Сначала игровая манера Капелло воспринималась просто как забава по сравнению с футболом Сакки. «При Капелло было меньше прессинга, – объяснял Барези. – Его футбол был менее агрессивным и совсем не таким жестоким. Естественно, к нам вернулось четкое понимание организованности на поле, но вся наша игра была направлена вперед и только вперед. Капелло дал игрокам передней линии больше свободы, больше шансов на самовыражение и на проявление того, что мы называем fantasia (чутье, своеобразие)».

Однако ирония заключалась в том, что футбольный стиль Сакки повсеместно приветствовался как чистый образец спортивного искусства и зрелищности, а команды Капелло подвергались критике за практикуемую ими философию, по которой победа оказывалась предпочтительнее самой игры в футбол, а результат – важнее ее красоты.

Слушающий Барези человек начинал понимать, что никакой красоты футбола не бывает без тяжелой работы, и эстетически приятное зрелище, которое выдавала команда Сакки, создавалось через пот и слезы ее игроков. И хотя оборонительный стиль Капелло не требовал бесконечной неистовой погони, каждый игрок имел свои четкие обязанности в момент, когда «Милан» оказывался без мяча. Как и Сакки, Капелло имел склонность к тяжелой работе, и его футболисты везде и всегда должны были действовать в лучших интересах команды. Эгоизм и леность не могли терпеться ни при каких обстоятельствах.