Эйсид-хаус - [46]
Боб нашел нытье Бога жалким.
– Ты, чертов пьяница. Если бы у меня были твои силы…
– Если бы у тебя были мои силы, ты бы делал то же, что делаешь сейчас, то есть – нихуя. У тебя есть силы сосать меньше лагера, а?
– Да, но…
– Никаких «но». У тебя была сила набрать форму и внести более позитивный вклад в общее дело «Грэнтон стар». У тебя была сила уделять больше внимания своей маленькой подружке. Она была достойна этого. Ты мог бы преуспеть в этом гораздо лучше, Боб.
– Может, и мог бы, может, и нет. Тебе-то что?
– У тебя была сила перестать путаться под ногами у отца с матерью, чтобы они могли спокойно потрахаться. Но нет. Только не себялюбивый Койл. Просто сидел там и смотрел «Улицу Коронации» и «Бруксайд», пока эти бедолаги на стенку лезли от фрустрации.
– Это не твое дело.
– Все мое дело. У тебя была сила оказать сопротивление тому толстому козлу в кафе. А ты позволил ему ударить тебя из-за каких-то долбаных пенсов. Чувак совсем охренел, а ты даже не пикнул, как будто так и надо.
– Я был в ахуе…
– И этот урод Рафферти. Ты даже не сказал ему засунуть его сраную работу в задницу.
– Ну и что! Ну и что, твою мать!
– Так что у тебя были силы, а ты даже не озаботился их использовать. Вот почему ты заинтересовал меня, Боб. Ты прямо как я. Ленивый, апатичный, тормозной мудак, и как же я это в себе ненавижу. Но я бессмертен и сам себя наказать не могу. Зато могу наказать тебя, приятель. Чем и займусь.
– Но я могу…
– Заткнись, гнида! Меня, черт возьми, до смерти заколебало все это дерьмо с покаянием. Мне отмщение, и я намерен отомстить моей собственной ленивой и эгоистичной природе в лице существ, которых я создал, в лице их представителя. То есть тебя.
Бог встал. Он чуть не трясся от гнева, но для него все это было явно непросто. Боб еще мог попробовать его отговорить.
– Ты выглядишь, прямо как я себе представлял… – начал льстиво Боб.
– Это потому, что у тебя нет воображения, мудило безмозглый. Ты видишь и слышишь меня именно таким, каким себе представлял. Ты, твою мать, обречен, придурок.
– Но я не самый худший… – взмолился Боб. – Что насчет киллеров, серийных убийц, диктаторов, палачей, политиков… Эти козлы, которые закрывают заводы, чтобы не потерять прибыли… все эти жадные, богатые гады… что насчет них, а?
– Может быть, я разберусь с ними, а может, и нет. Это мое дело, твою мать. Ты доигрался, мудак! Ты слизняк, Койл. Насекомое. А, вот оно! Насекомое!.. – вдохновенно воскликнул Бог. – Я превращу тебя в грязное, ленивое, вредное насекомое, кем ты и являешься!
Бог снова поглядел Бобу в глаза. Сгусток невидимой энергии пролетел над столом и пронизал Боба насквозь, до самых костей. Боба словно пригвоздило к спинке стула, но через миг это ощущение прошло, и Боб остался сидеть, с бешено колотящимся сердцем и весь в поту. Это представление, казалось, утомило Бога. Он нетвердо поднялся со своего стула и поглядел на Боба.
– Пойду придавлю, – прохрипел он и, развернувшись, вышел из паба.
Боб сидел, как прикованный, лихорадочно пытаясь как-то рационально объяснить случившееся. Спустя несколько минут в паб явился Кевин пропустить пинту. Он заметил Боба, но не горел желанием приближаться к нему после вчерашнего скандала.
Когда Кевин в конце концов подошел, Боб сказал ему, что только что встретил Бога, который пообещал превратить его в насекомое.
– Ну ты, блин, горазд сочинять, – сказал своему смятенному другу Кевин перед тем, как уйти.
Этим вечером Кевин сидел дома один, уплетая на ужин жареную рыбу. Его подружка отправилась на ночную гулянку с какими-то приятельницами. Здоровая навозная муха села на край его тарелки. Она просто сидела там, глядя на него. Что-то подсказало ему не трогать ее.
Затем муха влетела в каплю томатного соуса на краю тарелки и взмыла на стену, прежде чем Кевин успел среагировать. К его изумлению, она начала выписывать «КЕВ» на белых ноздреватых обоях. Ей пришлось совершить вторую ходку за соусом, чтобы завершить начатое. Кев содрогнулся. Безумие, но вот же оно – его имя, написанное насекомым…
– Боб? Это действительно ты? Еб твою мать! Прожужжи дважды, если да, один раз, если нет.
Два жжж.
– Неужели это он, как там его, неужели это Бог так с тобой?..
Два жжж.
– Что, блядь, ты собираешься делать?
Неистовое жжжжж.
– Извини, Боб… тебе что-нибудь нужно? Поесть, например?
Они разделили на двоих рыбный ужин. Кеву досталась львиная доля, Боб сидел на краю тарелки, слизывая по чуть-чуть рыбы, жира и соуса.
Боб оставался с Кевом Хислопом несколько дней. Ему было рекомендовано притаиться, чтобы Джули, подружка Кева, не обнаружила. Кев выбросил баллончики инсектицида. Он купил склянку чернил и писчую бумагу. Чернила он налил в блюдечко, чтобы Боб выписывал трудоемкие послания на бумаге. Одно было нацарапано в страшной тревоге: МУДАК ПАУК В ВАННОЙ. Кев смыл паука в туалет. Когда бы Кев ни возвращался с работы, он волновался, как бы с Бобом чего ни случилось. Он не мог расслабиться, пока не услышит знакомое жужжание.
В своем укрытии за занавесками в спальне Боб вынашивал планы мести. Кева, вытурившего его из «Стар», он за проявленную доброту совершенно простил. Тем не менее он был полон решимости отомстить родителям, Эвелин, Рафферти и остальным.
Это — книга, по которой был снят культовейший фильм девяностых — фильм, заложивший основу целого модного течения — т. н. «героинового шика», правившего несколько лет назад и подиумами, и экранами, и студиями звукозаписи. Это — Евангелие от героина. Это — летопись бытия тех, кто не пожелал ни «выбирать пепси», ни «выбирать жизнь». Это — книга, которая поистине произвела эффект разорвавшейся бомбы и — самим фактом своего существования — доказала, что «литература шока» существует и теперь. Это — роман «На игле».
Рой Стрэнг находится в коме, но его сознание переполнено воспоминаниями. Одни более реальны – о жизни Эдинбургских окраин – и переданы гротескно вульгарным, косным языком. Другие – фантазия об охоте на африканского аиста марабу – рассказаны ярким, образным языком английского джентльмена. Обе истории захватывающе интересны как сами по себе, так и на их контрапункте – как резкий контраст между реальной жизнью, полной грязи и насилия, и придуманной – благородной и возвышенной. История Роя Стрэнга – шокирующий трип в жизнь и сознание современного английского люмпена.
Уэлш – ключевая фигура современной британской прозы, мастер естественного письма и ниспровергатель всяческих условностей, а клей – это не только связующее желеобразное вещество, вываренное из остатков костей животных. «Клей» – это четырехполосный роман воспитания, доподлинный эпос гопников и футбольных фанатов, трогательная история о любви и дружбе.
Может ли человек полностью измениться? Самый одержимый из давно знакомых нам эдинбургских парней, казалось бы, остепенился: теперь он живет в Калифорнии с красавицей-женой и двумя маленькими дочками, стал успешным скульптором, его работы нарасхват. Но вот из Эдинбурга приходит сообщение, что убит его старший сын, — и Бегби вылетает на похороны. Он вовсе не хотел выступать детективом или мстителем, не хотел возвращаться к прошлому — но как глубоко внутрь он загнал былую агрессию и сможет ли ее контролировать?.Впервые на русском — недавний роман «неоспоримого лидера в новой волне современной британской словесности» (Observer), который «неизменно доказывает, что литература — лучший наркотик» (Spin).В книге присутствует нецензурная брань!
«Игры — единственный способ пережить работу… Что касается меня, я тешу себя мыслью, что никто не играет в эти игры лучше меня…»Приятно познакомиться с хорошим парнем и продажным копом Брюсом Робертсоном!У него — все хорошо.За «крышу» платят нормальные деньги.Халявное виски льется рекой.Девчонки боятся сказать «нет».Шантаж друзей и коллег процветает.Но ничто хорошее, увы, не длится вечно… и вскоре перед Брюсом встают ДВЕ ПРОБЛЕМЫ.Одна угрожает его карьере.Вторая, черт побери, — ЕГО ЖИЗНИ!Дерьмо?Слабо сказано!
Впервые на русском – новейший роман «неоспоримого лидера в новой волне современной британской словесности» (Observer), который «неизменно доказывает, что литература – лучший наркотик» (Spin). Возвращаясь из Шотландии в Калифорнию, Бегби – самый одержимый из давно знакомых нам эдинбургских парней, переквалифицировавшийся в успешного скульптора и загнавший былую агрессию, казалось бы, глубоко внутрь, – встречает в самолете Рентона. И тот, двадцать лет страшившийся подобной встречи, донельзя удивлен: Бегби не лезет драться и вообще как будто не помышляет о мести.
«Шиза. История одной клички» — дебют в качестве прозаика поэта Юлии Нифонтовой. Героиня повести — студентка художественного училища Янка обнаруживает в себе грозный мистический дар. Это знание, отягощённое неразделённой любовью, выбрасывает её за грань реальности. Янка переживает разнообразные жизненные перипетии и оказывается перед проблемой нравственного выбора.
Удивительная завораживающая и драматическая история одной семьи: бабушки, матери, отца, взрослой дочери, старшего сына и маленького мальчика. Все эти люди живут в подвале, лица взрослых изуродованы огнем при пожаре. А дочь и вовсе носит маску, чтобы скрыть черты, способные вызывать ужас даже у родных. Запертая в подвале семья вроде бы по-своему счастлива, но жизнь их отравляет тайна, которую взрослые хранят уже много лет. Постепенно у мальчика пробуждается желание выбраться из подвала, увидеть жизнь снаружи, тот огромный мир, где живут светлячки, о которых он знает из книг.
Рассказ. Случай из моей жизни. Всё происходило в городе Казани, тогда ТАССР, в середине 80-х. Сейчас Республика Татарстан. Некоторые имена и клички изменены. Место действия и год, тоже. Остальное написанное, к моему глубокому сожалению, истинная правда.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.