Эй, улитка, высунь рожки! (Часть 1) - [34]

Внезапно раздалась мелодичная трель мобильного телефона. Павлушин голос произнес: «Да?» Потом последовало несколько междометий «нет», «да», снова «нет» и, наконец: «Поговорим в моем кабинете, это не телефонный разговор. Хорошо, через час». Потом он извиняющимся тоном сказал своей спутнице:

— Извини, милая, но мне нужно встретится с одним человеком.

— Не беспокойся, дорогой, я как раз собиралась сходить к косметологу, — ответила та.

Лика вытерла лоб скомканной салфеткой. Вот значит как — «милая», «дорогой», «в моем кабинете»! Это кем же стал её ленивый Зайцев в отсутствие супруги? Она взмахнула рукой и заказала мгновенно подскочившему официанту большую рюмку коньяка. Допивая обжигающий янтарный напиток, услышала звук отодвигаемых стульев, и увидела, как Павлуша со своей дамой продефилировал к выходу. Совершенно не думая о том, что её могут узнать, Лика поднялась и, оставив на столике деньги за обед, направилась за ними.

Парочка вышла из ресторана, и на стоянке, расположенной перед ним, погрузилась в белоснежный «пежо». Лика едва успела разглядеть номер машины и записала его в маленький блокнотик, купленный на вокзале специально для ведения расследования. После чего отправилась домой, преисполненная негодования, смешанного с любопытством.

По дороге, заметив вывеску фирмы, предлагающей услуги сотовой связи, Лика приобрела маленький серебристый аппаратик и попросила сразу же подключить его. Раньше ей не нужен был мобильный телефон, но сейчас он может сильно пригодиться. Ещё ей хотелось купить пару шляпок с полями и парик. Хорошо бы в машине иметь и какое-нибудь пончо для маскировки, мало ли что. Но это — не тут и завтра. Сегодня ей нужно подумать над списком жильцов. И договора… Она совсем забыла о том, что хотела просмотреть договора на издание новой книги. В банк тоже не мешало заскочить — интересно, что там с переводами за последние допечатки? Нужно бы завести литературного агента, но где его взять?

Стоп. Ничего лучшего не нашла, как думать о договорах и литагентах, когда ей, возможно, осталось жить девять дней, и настало время писать завещание. Лике хотелось заплакать. Она представила, как пишет это самое завещание, и ей стало опять жаль себя. А ведь ни дети, ни Павлуша не знают, что вскоре могут стать наследниками.

Дети, но не Павлуша! Тут Лике стало не до слез — нужно как можно скорее написать это самое завещание! И лишить двуличного мужа возможности получить после её смерти хотя бы копейку! Очень кстати засекла она его сегодня с блондинкой. Пусть денег у неё не слишком много, но они заработаны честным трудом, и от одной мысли, что блудливый муж станет на них водить девиц в рестораны, Лика заскрежетала зубами. Она напишет завещание только на детей, и как можно скорее. А если найдет мадам Петухову и выживет, сразу же подаст на развод!

Плакать уже расхотелось. Отлично, в такой ситуации, в которой она оказалась, жалеть себя и отвлекаться на слезы — недопустимая роскошь.

Лика поставила машину на стоянку и поплелась к дому. Непривычные к каблукам ноги ныли, а колени хотелось выгнуть назад. Господи, как можно так всю жизнь ходить, это же настоящая китайская пытка!

Не успела она войти в квартиру и избавиться от осточертевших туфель, как дверной звонок разразился истошными трелями.

Кирилл влетел, словно на пожар, и с порога набросился с претензиями:

— Ты где была?! Я тут чуть с ума не сошел! И что ты с собой сделала?!

— Господи, ну почему ты так любишь задавать глупые вопросы? По делам я ездила. А сделала… иногда нужно и прическу менять, и одеваться нормально. Не все же в джинсах и футболках трупы таскать! — отчего-то разозлилась Лика.

— А тебе так идет, и костюм красивый, — сразу сбавил тон Кирилл. — Ты мне даже кого-то напоминаешь, артистку, что ли… Что за дела такие?

— Мои это дела, — ей не хотелось посвящать Кирилла в неожиданно возникшие у неё серьёзные проблемы. Да и улетит он через четыре дня в свою Испанию, а ей расхлебывать. Плата за доверчивость и склонность к авантюрам, черт бы побрал тот момент, когда она решила полакомиться виноградом на балконе!

— Ты вообще, откуда узнал, что я вернулась? — только чтобы сменить тему, поинтересовалась Лика.

— Так я сверху, с балкона, смотрел, беспокоился. Потом гляжу, ты идешь.

— И ты меня сверху в таком виде узнал?

— Так ты ходишь очень уж характерно — плечи назад, спина, словно ты оглоблю проглотила, и под ноги не смотришь — два раза споткнулась, пока до подъезда дотопала.

Лика вздохнула. Сколько мучений стоила ей в детстве эта проклятая осанка — вначале секция художественной гимнастики, в которой её признали абсолютно непригодной для спорта, а затем бесконечные тычки матери: «Не сутулься! Распрями плечи! Лопатки сведи!» Вот и ходит теперь, как на уроке физкультуры. И ведь ничего не сделаешь… Стоп! Валентина Петухова, по воспоминаниям её подруг, тоже ходила, высоко подняв голову…

— Что с тобой? — вывел её из задумчивости громкий голос Кирилла. — Что с тобой происходит, можешь объяснить? После того, как вчера ты пообщалась с этим противным коротышкой, мыкаешься, словно сама не своя.

— У меня, вообще-то, кроме наших славных дел, ещё и личные имеются! — отрезала Лика. — И мне нужно с ними как-то разбираться, хотя бы иногда. И вообще…