Extremes. На пределе - [43]

Из южных провинций Китая уже несколько месяцев поступали сообщения об атипичной пневмонии с тяжелым и стремительным течением. К сожалению, узнать хоть какие-то более или менее достоверные подробности было почти невозможно: пекинские власти с самого начала занижали показатели заболеваемости, уверяя, будто никакой эпидемии нет, так как заболело не более трехсот человек, а смертельный исход отмечен лишь у пятерых. Лишь впоследствии стало известно, что за прошедшие месяцы в Китае заболело свыше восьмисот человек, причем более тридцати из них погибли. Но тогда, в феврале 2003 года, Урбани и бригада медиков из Ханоя ничего об этом не знали.

Одиннадцать дней провел Урбани в Ханое, трудясь бок о бок с работниками Французской больницы. Первым делом он проинструктировал больничный персонал, как защитить себя, обходясь минимумом доступных средств. В тот момент в распоряжении у них были лишь перчатки, медицинские маски и рукомойники, но Урбани сумел убедить коллег, насколько важно не пренебрегать даже такими малыми средствами индивидуальной защиты. День ото дня тревога среди медиков нарастала, но Урбани поддерживал их морально, не позволяя возникнуть панике и вселяя спокойствие самим фактом своего присутствия. Он ежедневно приходил в больницу и трудился до поздней ночи. Своим упорством он завоевал доверие руководства клиники и позднее сумел убедить его принять сложное решение: поместить заболевших сотрудников персонала в карантин и изолировать их от остальных ханойцев. Вскоре после этого руководство приняло решение закрыть Французскую больницу для посетителей и даже поставить у входа вооруженную охрану.

Интуиция и опыт подсказывали Урбани: он столкнулся с каким-то неизвестным и грозным заболеванием — это явно не обычный грипп. Карло без устали продолжал исследования, подолгу засиживаясь в палатах. Он брал кровь у пациентов, делал анализы, следил за неукоснительным соблюдением правил санитарно-эпидемического режима. Первоочередной задачей он считал сдерживание распространения заболевания и установление его природы. От этого зависел исход войны с опасной болезнью — какова бы она ни была.

Паскаль Брюдон, руководитель регионального отделения ВОЗ в Ханое, все это время поддерживал постоянный контакт с Карло Урбани и был свидетелем самоотверженной работы итальянского врача. Вместе они добивались, чтобы на ситуацию обратили внимание в штабе организации в Женеве. Если интуиция их не обманывала, это заболевание могло иметь нежелательные последствия для всего мира.

Через несколько дней в Ханой стали прибывать международные эксперты. Их пригласило вьетнамское правительство, прислушавшись к рекомендации Урбани. К этому времени Карло еле держался на ногах — и Брюдон это заметил. В последние две недели Урбани практически в одиночку пытался выделить и идентифицировать возбудитель болезни, и теперь ему необходим был отдых. Брюдон предложил коллеге взять тайм-аут и съездить на конференцию в Бангкок, чтобы выступить там с докладом. Измотанный Урбани согласился. 11 марта 2003 года, сдав дела прибывшим командам из ВОЗ и Американского центра по контролю и профилактике заболеваний, он сел на самолет в аэропорту Ханоя.

Во время полета у Урбани поднялась температура, начался сухой кашель, заболела голова. Он уже совершенно отчетливо понял, что это за симптомы, и не питал иллюзий. Самолет совершил посадку, Урбани нашел коллегу из ВОЗ, который приехал его встретить. Подозревая худшее, Карло издали знаками велел не приближаться к себе. В ожидании «скорой помощи» мужчины молча сидели в трех метрах друг от друга. Медики прибыли уже в масках и перчатках. Карло доставили в больницу, где спустя восемнадцать дней он скончался.

***

Всего через несколько дней после того, как Карло Урбани улетел из Ханоя, Джонни Чен, сорокавосьмилетний бизнесмен, к которому и вызывали итальянского врача, тоже умер в отделении интенсивной терапии в Гонконге, куда его перевезли.

Спустя некоторое время от той же самой болезни умерли Поль Дерозье, шестидесятитрехлетний анестезиолог из Франции, лечивший Чена, и медсестра, что за ним ухаживала. К 15 марта власти Ханоя официально сообщили о сорока трех заболевших, причем сорок два были медиками, которые занимались Джонни Ченом. Сорок третьим оказался сын одного из пострадавших сотрудников больницы. У пяти из них состояние ухудшалось стремительно, они были госпитализированы и помещены в отделение интенсивной терапии для искусственной вентиляции легких.

В ВОЗ поступали сообщения о новых случаях заболевания в Сингапуре, Тайване, Канаде и Гонконге. В ту неделю, когда в отделение реанимации в критическом состоянии попал сам Карло Урбани, ВОЗ впервые за пятьдесят лет выступила с глобальным оповещением об опасности для здоровья населения планеты. А болезнь, природа которой все еще оставалась неизвестной, получила наконец официальное название: тяжелый острый респираторный синдром (ТОРС), или, как ее окрестили в СМИ, атипичная пневмония.

К моменту выхода оповещения ВОЗ было известно лишь следующее: это инфекционное заболевание, очень заразное и смертельно опасное. Особому риску подвергались контактирующие с больными медики и их семьи.