Эвви Дрейк все начинает сначала - [89]

– Хорошо, – согласился Дин, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в щеку. – Спасибо, мам.

За столом Стюарт сразу перешел к делу:

– Ты что-нибудь слышал об Эвви за эти дни?

– Стюарт, я думала, мы сейчас займемся ужином, – проговорила Энджи. – Дину сейчас не до этого.

Стюарт пожал плечами:

– Я готов.

Дин положил себе на тарелку картошку и сказал:

– Я получаю от нее сообщения. Она то в одном месте, то в другом. Но все это уже не имеет значения, потому что… закончилось.

– Ну, это глупо.

– Стюарт, – возмутилась Энджи. – Может быть, можно полегче?

– А ты думаешь, что продолжение отношений имеет смысл?

– Я этого не говорила, – ответила Энджи.

Дин намазал маслом кусок хлеба:

– Ну, папа, она никак не могла привыкнуть к новому положению вещей. Она толкала и толкала меня, чтобы я попытался вернуться в бейсбол, к подачам, а когда это не сработало, она фактически предложила мне от нее съехать.

– Я и не знала, что она так любит бейсбол, – удивилась Энджи.

– Да, должен сказать, что звучит это странно, – согласился Стюарт.

– Поверьте мне, она была неумолима, – заверил их Дин. – Это было похоже на вас самих, когда вы отправляли меня в Лагерь всех звезд[252] снова и снова.

Энджи и Стюарт переглянулись.

– Подожди минутку, – начала Энджи. – Расскажи-ка мне, как, по-твоему, ты попал в Лагерь всех звезд.

– Вы изводили меня до тех пор, пока я не согласился поехать.

Мать Дина презрительно фыркнула:

– Ха!

А его отец одновременно воскликнул:

– Ты, должно быть, шутишь.

– Что?

Стюарт наколол на вилку кусок курицы:

– Ты либо неправильно все понял, либо все забыл.

– Как же так? Какова же ваша версия?

– Ты принес домой брошюру, где говорилось, что тебя пригласили, но было совершенно ясно, что это будет тяжелая работа в коллективе парней, которых ты не знаешь. Похоже, это тебя напугало. Ты сказал мне и маме, что не хочешь этого делать. Мы спросили: «Ты уверен?» – и ты заверил: «Да». На следующий день эта брошюра снова оказалась на столе, и мы снова спрашивали тебя: «Ну что, теперь ты уже хочешь это?» Ответ был: «Нет, не хочу».

– Ты был непреклонен, – добавила Энджи.

– Но эта штука все время появлялась снова, – продолжил отец. – Каждый раз, когда ты уходил с ней, говоря, что не хочешь никуда идти, она появлялась снова. Я сказал твоей матери: «Энджи, либо Дин все же хочет это, либо у нас завелся призрак, который хочет этого».

Энджи рассмеялась:

– Да, я и забыла об этом.

– Итак, на следующий день ты пришел домой и заявил: «Знаешь, что я узнал сегодня, папа? Я узнал, что Тедди собирается в тот звездный лагерь». И вот когда я ответил: «Ты же все знаешь, иди!» – ты сказал: «Не надо подгонять меня во имя всех святых!».

Дин нахмурился:

– Странно, я совсем этого не помню.

– Знаешь, я бы сказала тебе, если бы твой отец фантазировал, – заговорила Энджи. – Но я тоже так все запомнила. Ты намекал на это, намекал, намекал. Я думаю, что мы просто поддразнили тебя.

– Кстати, – поинтересовался Стюарт, – а для Эвви ты тоже оставил кучу брошюр?

Дин на минуту замолчал, а потом произнес:

– Проклятие!

Глава 37

В последнюю пятницу марта, незадолго до одиннадцати утра, Эвви просто гнала свою машину в Калькассет. На пассажирском сиденье покоилась белая коробка посылки с нью-йоркским адресом Дина. Эвелет подъехала к обочине возле почты и вылезла из машины с коробкой в руках. Солнце еще не совсем выглянуло из-за туч, и над ее головой с характерным криком пролетела голодная чайка. Как только Эвви с посылкой приблизилась к дверям, они распахнулись и из них появился доктор Пол Шрамм с огромной кучей писем, перевязанных резинкой. Пол наконец-то ушел на пенсию. Отец Эвви время от времени рассказывал ей какие-то новости о семье Шрамма, а он сам периодически рассылал друзьям открытки.

– Эвелет, привет! – произнес он.

– Здравствуйте, доктор Шрамм. – Она сунула свой сверток под мышку. – У вас, я смотрю, очень много писем.

– Разве я не просил называть меня просто Полом? – недоуменно спросил он и, посмотрев на стопку бумаг, добавил: – Мы с Хелен в течение нескольких недель были в Новой Шотландии[253], и почта держала письма для нас. Я уверен, что это в основном спам. А ты как поживаешь? Я слышал, ты продала дом.

– Верно, продала, – кивнула она. – Его купил очень хороший парень, у которого есть типография в Огасте. Я уверен, что вы встретитесь с ним в ближайшие несколько недель.

– Наверное, трудно было с ним расставаться?

– Так оно и было. Это красивый дом, но слишком большой для меня одной.

Призрак Тимоти мимолетно проплыл между ними, как поток выдуваемых ребенком пузырей.

Доктор Шрамм слегка кивнул:

– Могу себе представить. И теперь ты живешь на острове Кеттл-Бей, верно? Каким бы милым ни был твой старый дом, коттеджи этого острова всегда нравились мне не меньше. Моя тетя жила там много лет. Я не забыл, как сидел на пристани близ ее дома и смотрел на лодки.

– Я и сама так делаю. А сейчас у меня с этим местом связана еще и работа, – пояснила она. – Вот что я скажу. Как только я приведу себя и дом в порядок, я приглашу вас с Хелен на ужин. Хорошо? Мы будем ужинать прямо на пристани.

– С удовольствием приму это предложение, ловлю тебя на слове, – согласился он, добродушно кивнув. – Береги себя!