Эвтаназия? Эвтелия! Счастливая жизнь — благая смерть - [5]

А при операции на сердце человека помимо биологических факторов приходилось учитывать и психологические: ведь в нашем сознании глубоко укоренилась вера, что сердце является вместилищем души и чувств.

Средства массовой информации изощрялись в невероятных слухах и кривотолках, но главный вопрос оставался открытым: решатся ли врачи изъять сердце у живого человека, который, возможно, прожил бы еще несколько дней или недель? Что, если искусственное сердце не справится с работой?

Хотя сердце больного сдало почти окончательно, бригада хирургов была вынуждена ждать, поскольку комиссия по вопросам врачебной этики вынесла решение: сердце может быть извлечено лишь в тот момент, когда пациент будет находиться при последнем издыхании. Операция была проведена в канун Рождества, 21 декабря.

Разумеется, Барни Кларку пришлось дать подписку, что он отдает себе отчет в степени риска и возможных последствиях и согласен на операцию. Однако по существующим законам подписку следовало дать вторично, по истечении двадцати четырех часов в подтверждение того, что пациент не передумал.

Сколь же напряженными были эти часы ожидания! Больного держали в затемненной комнате, не допуская к нему никого: от малейшего раздражителя — будь то шум, свет, постороннее движение — у Барни начиналась аритмия, что в его состоянии могло привести к роковому исходу. Бригада хирургов чуть ли не в полтора десятка человек всю ночь дежурила в больнице, поскольку в городе (Солт-Лейк-Сити) был сильный снегопад, а врачи прекрасно понимали: по истечении суток после вторичной подписки нельзя будет терять ни минуты.

Во время операции и в дальнейшем в вестибюле больницы находились более двухсот пятидесяти репортеров, ждавших, когда человек, лишенный сердца, придет в себя. Всех волновал вопрос: сможет ли он говорить и какими будут его первые слова? Сможет ли Кларк смириться с мыслью, что вместо обычного человеческого сердца, с биением которого он свыкся еще в утробе матери, теперь в груди его будет поддерживать ритм механический насос? Будет ли он способен жить?

Операцию Кларк перенес, то есть пережил, хотя ответов на интересующие всех вопросы пришлось ждать долго. Было немало критических моментов и для самого пациента, и для обслуживающего персонала. Правда, кризис касался не сбоев в работе сердца или реакции организма, чего в первую очередь опасались окружающие. Оставалась загадкой реакция тела и души, доселе неизвестная в истории терапии и психологии: ведь неясно было, как перенесет ее больной и сумеют ли должным образом справиться с ней медики. Как быть, если Барни Кларк попросту не выдержит сознания, что у него нет сердца, что оно мертво? Если его покинет воля к жизни, если он сочтет невыносимым саму эту искусственно продленную жизнь, с которой он, в сущности, однажды уже расстался?

Однако возглавлявший бригаду медиков доктор Де Фрис, учитывая все предполагаемые и непредвиденные осложнения, вручил Кларку ключ, с помощью которого тот в любой момент смог бы остановить работу искусственного сердца. Точнее говоря, остановить деятельность компрессора, приводящего в действие насос, соединенный с ним трубками шестиметровой длины, крайне ограничивавшими возможность передвижений больного.

Барни Кларк прожил с искусственным сердцем сто восемнадцать суток. Ключом он так и не воспользовался, но на всех успокаивающе действовало сознание, что у него есть возможность это сделать: раз уж пациент решил пережить гибель собственного сердца и продлить срок своей жизни долее отведенного ему природой, судьбою, Богом, — то по крайней мере ключ к этой жизни находится в его руках.

Заслуживали, стоили ли эти сто восемнадцать дней невероятных всеобщих волнений, столкновений с Неведомым, длительной агонии с неизбежным концом?

С точки зрения Барни Кларка — навряд ли, хотя и на его долю выпали прекрасные моменты. Важно другое: этот человек стремился не только к личной выгоде — продлению жизни, — но и к отдаче. Прожитые им 118 суток имели огромное научное значение для разработки программы искусственного сердца. Не следует забывать, что к тому моменту биотехнической стороной дела уже более четверти века вплотную занималась слаженная команда медиков, инженеров и техников; исследования в этом направлении продолжаются и поныне.

Правда, с тех пор акцент ставится уже не на полной замене сердца. Сотни людей с острой сердечной недостаточностью удавалось удерживать в живых с помощью механического насоса, выполняющего функции кровообращения, покуда удавалось найти подходящего донора. Но у них не было в руках ключа и не было возможности легкого ухода из продленной жизни. Пациенту, вырванному из лап смерти, вновь приходилось смотреть ей в лицо. А врач вынужден был считаться с непреложным фактом: тому, кто однажды уже был возвращен им к жизни, все равно рано или поздно придется умереть. И не исключено, что во второй раз смерти будут предшествовать куда более тяжкие муки.

* * *

Итак, доктор Де Фрис вернул Барни Кларка из небытия, но вручил ему ключ от роковой двери. Пациент им не воспользовался. Однако, коль скоро он согласился принять вторую жизнь со всеми ее непредсказуемыми заранее муками и, возможно, медленным, унизительным умиранием, разве не заслужил он ключа к безболезненному исходу из этой — второй — жизни?