«Евросоюз» Гитлера - [16]

Однако все-таки самым показательным был пример Гизелера Вирзинга. Его вряд ли можно было назвать антифашистом, но тем не менее в своих «европейских разработках» он пытался дистанцироваться от идей национал-социалистического экспансионизма. Вирзинг по сути своей был типичным интеллигентом-оппортунистом, который согласился служить преступному режиму. Будучи выходцем из среды консервативно-революционных кружков, Гизелер Вирзинг достаточно долгое время изучал попытки объединения европейского пространства. В своей книге «Эпоха Икара» он попытался изложить свои выводы, не прибегая к национал-социалистической фразеологии. В основном он размышлял о национальном распределении «больших пространств». По сути, автор этой книги приходил к выводу о необходимости федерализма, что подчеркивал еще в своей ранней работе «Промежуточная Европа и немецкая судьба», которая увидела свет в 1932 году, то есть за год до прихода Гитлера к власти. Некоторые из идей Вирзинга кажутся в высшей мере интересными. Например, он считал Вторую мировую войну четвертой попыткой осуществить объединение Европы. Предыдущими тремя были: Наполеоновская империя, «Священный союз» и система, созданная Аристидом Брианом (эту работу было бы недурственно изучить современными специалистам по европейской истории и европейскому праву, которые отсчитывают начало процесса евроинтеграции с 50-х годов ХХ века). По мнению Вирзинга, все попытки объединить Европу были обречены на провал – по этой причине он сравнивал Европу с Икаром, который, взлетая к Солнцу, неизбежно лишается крыльев и камнем падает вниз. Вирзинг даже сделал по-своему пророческое предположение. Нисколько не сомневаясь в том, что «четвертая попытка объединения Европы» закончится полным провалом, он говорил: «Германия и Япония оказались втянутыми в войну, так как Англия не имела права претендовать на мировое господство. Однако оно достанется гигантам-молохам, вселенским монстрам – американизму и советизму, которые превратят Европу и Азию в арену бесконечного противостояния друг с другом». Каких бы взглядов в душе ни придерживался Гизелер Вирзинг, его книга была опубликована в 1944 году, когда он был главным редактором известного пропагандистского журнала «Сигнал».

Наверное, есть необходимость повторить прописную истину: исключения всего лишь подтверждают правило. Работы Виннига, Бринкмана и Вирзинга были всего лишь производными от гигантской работы, которая проделывалась в Третьем рейхе, начавшем «четвертую евроинтеграцию». Когда была напечатана книга «Эпоха Икара», то планы по созданию «Европейской конфедерации» вынашивались не только в Имперском министерстве иностранных дел. К 1944 году стала стихать даже так называемая «война меморандумов», вызванная началом агрессии в отношении СССР. В 1941–1942 годах многочисленные структуры и функционеры рейха буквально соревновались между собой, предлагая многочисленные проекты по эксплуатации и использованию «восточных оккупированных территорий». Из всех этих документов надо обратить внимание на доклад генерального комиссара Крыма Альфреда Фрауэнфельда, который в прошлом был гауляйтером Вены. Фрауэнфельд относился к числу так называемых «национал-социалистических утилитаристов», а потому он предложил использовать возможные евроинтеграционные процессы для усиления эксплуатации советских оккупированных территорий. Он не верил в силу террора, но нисколько не сомневался в конечных целях грядущей колониальной политики. Этот документ автоматически выводит нас на новый меморандум, который был подготовлен в июне 1944 года старшим советником Имперского министерства восточных территорий Вальтером Лабсом. Им предлагалась новая система управления «восточными территориями». Лабс исходил из того, что итогом войны должно было стать складывание «Европейской конфедерации», в которой «определяющее руководство на основании своей природной, военной и экономической мощи должен был осуществлять рейх». Подобно Фрауэнфельду, Лабс не верил в то, что «восточные территории» можно было контролировать только при помощи силы. Предлагалось влить «восточные территории» в состав «объединенной Европы». Лабс был предельно откровенен: «Это должно делаться не из чувства миролюбия, а исходя из позиций трезвой и реалистичной политики». Собственно, предложенный рецепт был очень прост: для усиления эксплуатации надо было дать мнимое ощущение включения в «европейское пространство» на правах «равных участников». Лабс приводил многочисленные примеры того, что открытое порабощение и откровенное превращение «восточных территорий» в колонии привели бы к обратному результату, а именно к усилению борьбы местного населения против немецкой оккупации. И далее: «Принимая во внимание характер восточных народов, рейх не может сейчас рассчитывать на их преданность и благодарность. Поэтому на восточных территориях неизбежно должны присутствовать крупные части Вермахта и немецкой полиции. Однако меры по управлению этими территориями надо осуществлять незаметно, исподволь. Поскольку в ходе боевых действий эти районы были очень сильно разорены, то без проблем можно будет претворить в жизнь перспективную немецкую политику». Как видим, предлагалась система тихого закабаления, которая должна была претворяться в жизнь через навязывание мнимых европейских стандартов и отвлеченных «европейских идей». Аналогичные идеи высказывались в 1944 году и бывшим руководителем хозяйственного управления генерального комиссариата «Мелитополь» Хайнцем фон Гомайером. В его представлениях «Европейская хартия» должна была стать своего рода политической уловкой – на практике никто не должен был представлять европейским народам никаких прав. «Надеюсь, я не позволю себе слишком много, когда заявлю, что войну можно проиграть с политической точки зрения даже после того, как одержана ратная победа».