Европад - [55]

— Это ты сейчас такая храбрая. Сама себе готова поверить. Наталья Гончарова, может, сто лет мужу не изменяла. Да и зачем? Мать семейства. Четверо детей. А ведь флиртовала с Дантесом, глазки строила. На этот счет ни у кого сомнений нет. Вот такая арифметика, посложнее любых шахмат. Может, в самом деле гражданский брак, который сейчас в моде, и есть высшая форма человеческих отношений? Пока любим — живем, кончилось — разбежались?

Настроение у Эли начало окончательно портиться. Она понимала, что в чем-то важном Алекс совершенно, ни на копеечку, не прав, но убедить эту дубину, что у них будет все не так, как у всех, не так, как у Пушкина, было выше ее сил.

Этот философ продолжал развивать свои мужские глупости:

— В чем сила мусульманского мира? Более логично построены отношения между полами. Ближе к природе. Женщина рожает детей, охраняет очаг. Мужчина содержит семью, никому дела нет до его похождений. Зачем немцы себе филиппинок или казашек выписывают? По той же причине, — никак не мог утихомириться Алекс.

— Вот и выпиши себе диву из Кыргызстана, самое то для тебя. Детей косоглазых нарожает… Какой-то придурок сексолог, из вашего мужского племени, разумеется, недавно по русскому ТВ советы давал. После трех лет брака, мол, надо со стороны в постель подмогу приглашать. Только не сказал, кого — мужчину или женщину. Может, если мужика помоложе, то и ничего? — уже откровенно издевалась Эля.

Вечер, который так прекрасно начался, разваливался прямо на глазах. Это была одна из последних встреч. Вопрос о загсе навис, как ледяная глыба, не уйти. Или лучше было не начинать? «Молчи, скрывайся и таи и чувства, и мечты свои»?

ГЛАВА 35 ПИВОВАРОВЫХ НЕТ И БОЛЬШЕ НЕ БУДЕТ

«Сводил бы под венец, не было бы сейчас никаких Филиппов, я бы в его сторону не посмотрела, — взвивался до потолка внутренний голос. — Сам виноват».

Эля уже три часа крутилась перед зеркалом, перепробовала все наряды. «Кажется, полный шкаф тряпок, а в люди выйти не в чем. Одно полнит, другое — цвет вышел из моды, туфли сейчас никто такие не носит. Позвонил бы заранее, можно было бы прикупить, а то объявился — и сразу с приглашением в ресторан. Хороша только любимая бриллиантовая тройка. Не Алекса подарок, а бабушки. Всегда в масть. Проверено многократно, камни русские, голубой воды. По полкарата в уши и ноль семьдесят пять на палец: от такого блеска у всех мужиков в глазах затмение. В прошлый раз в театре я была без украшений, торопилась сильно, с сережками возни много, теперь буду во всеоружии».

Филипп был точен. Вошел в квартиру с букетом роз, онемел от восторга. Глаз не мог отвести от Эли. Тут же оценил бриллики, сказал, что из Якутии, блеск ярче, чем у южноафриканских. «Может, и так, — с разумным скепсисом подумала Эля, — не след всякое мужское слово на веру принимать», — но внимание польстило. Филипп похвалил обстановку в доме, отдал должное ее вкусу.

— Компьютер отличный! Пожалуй, две тысячи мегагерц?

— Больше, две с половиной! Жесткий диск восемьдесят гигабайт! — не преминула показать свои познания Эля.

— Мой ноутбук просто тихоход, едва тысячу, винчестер сорок. Я к нему привык, но пора модель покруче, с наворотами, покупать.

— Вы что, с ним не расстаетесь? — Эля сразу заметила, как Филипп прислонил плоский чемоданчик к шкафу. — Или это просто дипломат?

— Компьютер. Я жду звонка. Возможно, надо будет срочный мэйл отправить. Вы позволите в вашу телефонную розетку включиться?

— Какие проблемы!

«Вот уж эти мужчины, — подумала Эля, — скоро в туалет будут с компьютерами и факсами ходить! Впрочем, другие нам, женщинам, и не нужны».

— Звонка мы ждать не будем, это их заботы. Поехали!

Они вышли. Знакомый «ауди» стоял за углом. Филипп втиснул его в такую щель между машинами, что Эля только диву далась.

«Как он думает выбраться из этой мышеловки?!»

Но то, что не под силу женщине, по плечу мужику. Два уверенных маневра вперед-назад, и их автомобиль выполз из длинной цепочки себе подобных. «Даже по бамперу никого не грохнули. Вот это класс!» Эля с удовольствием утонула в кожаном кресле. «Не сравнить с моей «хондой». Не зря огромные деньги за такие игрушки платят. Говорят, что в «ролс-ройсах» ручной сборки двигатель работает так тихо, что слышно тиканье часов на панели». «Ауди» Филиппа приближался к такому стандарту. Филипп включил магнитофон. Эля совсем разомлела от счастья. Готова была ехать куда угодно и сколько угодно. Хоть всю жизнь.

«Интересно, куда меня Филипп везет?»

Эля считала, что не пристало принцессе вдаваться в подробности. Лучше дать мужчине возможность проявить себя. Большим знатоком берлинских ресторанов она не была, но представление о них имела. И русская «Астория» с ее грохочущей музыкой и разухабистой к концу вечера публикой, и дорогой чопорный «Адлон», где приносят столько ножей и вилок, что не знаешь, как к ним подступиться, и японские с их вечными суши, и китайские с приторно вежливыми официантами и не пойми чем на столе были ей знакомы. Выбирать не приходилось. «Едем, куда нас везут. За широкой мужской спиной везде хорошо. Не пропадем», — пискнул внутренний голос.

Проехали несколько знакомых улиц, возле дворца Софии-Шарлотты свернули. Еще минута, и они у входа в небольшой французский ресторан.