Европа в столетие революций - [2]

хозяйственного, политического и культурного притяжения большинства стран континента из Средиземноморского региона (Венеция, Северная Италия, Испания) в регион Северо-Западной Европы. Хозяйственное оскудение и упадок первого опосредованно содействовали упадку Юго-Западной Германии и ряда других, в прошлом тесно связанных со средиземноморской торговлей областей Центральной Европы. На той же нисходящей фазе своей истории находилась Ганза, до той поры монопольно распоряжавшаяся в торговом обмене стран бассейна Балтийского моря. В свою очередь это сказалось на хозяйственной конъюнктуре остэльбской Германии, Польши, Дании и Восточной Прибалтики. На новой общественноэкономической основе расцвела Голландия - «образцовая капиталистическая страна» XVII века, вслед за которой на авансцене европейской истории появилась Англия и частично Франция, Швеция, Прирейнская Германия. И дело не только в том, что речь идет о регионе, выгодно расположенном по отношению к Атлантике - новому пути мировой торговли, ведшему в Новый Свет и - вокруг Африки - в страны Востока.

Не менее важным обстоятельством, которое, однако, гораздо реже учитывается и анализируется при изучении этого действительно эпохального сдвига в размещении «силового поля» европейской цивилизации, явилась социально-экономическая готовность «приатлантических стран» к этой роли, их способность воспользоваться громадным расширением как внутриевропейского, так и заморских рынков для создания массового, капиталистически организованного производства, прежде всего с целью сбыта товаров на внешний рынок, приносившего наибольшие материальные выгоды стране, монопольно на нем господствовавшей.

Очевидно, что степень зрелости капиталистического уклада в той или иной стране являлась основной предпосылкой подобного рода «готовности». При этом важно учесть, что степень зрелости измерялась в тех условиях не столько удельным весом этого уклада в экономике данной страны, сколько его мобильностью, способностью к грюндерству и быстрому росту, что в свою очередь зависело от степени разложения, размытости традиционных, средневековых общественно-экономических, политических и идеологических структур. Уровень правовой и хозяйственной самостоятельности крестьянства, степень товарности сельскохозяйственного производства, наличие и объем рынка труда, мера свободы ремесла от цеховых уз (в связи с перенесением центра тяжести промышленного производства в сельскую округу корпоративных городов), накопленный в городах денежный капитал, политическая централизация страны и наличие единого национального рынка, меркантилизм в экономической политике государства, наконец, этика индивидуализма и накопительства - таковы вкратце исторические предпосылки, которые в сочетании с географическим положением обусловливали в рассматриваемую эпоху функциональную роль в экономике континента, положение той или иной страны на экономических и геополитических картах Европы. Очевидно, далее, что от соотношения перечисленных факторов зависела интенсивность и быстрота формирования общественных структур, соответствовавших требованиям рождающегося нового мира, в котором движущим первом жизни общества, внешней и внутренней политики государства становились «презренные деньги» вместо «облагораживающего кровь» землевладения.

Одним словом, в середине XVII века Голландия являлась образцовой общеевропейской «школой капитализма». Ответ на закономерный вопрос: почему именно Голландия? - потребовал бы целой книги. Здесь же привлечем внимание лишь к ряду обстоятельств. Начать с того, что вопрос о степени разложения феодальных аграрных общественных структур здесь был в основном снят ходом предшествующего общественного развития: в одних провинциях они были до основания расшатаны, а в других (приморских) так и не успели в свое время сложиться. В результате если в сельском хозяйстве господствующими фигурами являлись свободный земледелец-собственник, либо держатель надела, либо арендатор (потребительского или коммерческого типа), производившие частично или главным образом для рынка, то в промышленности решающую роль уже играли капиталистическая кооперация и мануфактура. Фигура купцамануфактуриста, на которого работали сосредоточенные в мастерских (открытые) или у себя «на дому» (скрытые) наемные рабочие, олицетворяла основные формы организации промышленного производства к этой стране. К ним следует присовокупить слой крупных оптовых купцов, сосредоточивших в своих руках львиную долю международной торговли того времени, судовладельцев и финансовых воротил международного класса, а также немногочисленный, но политически влиятельный слой землевладельческой знати, прочно связавшей свои интересы с интересами купеческой олигархии,- на одном полюсе и обширный слой сельского и городского плебса (батраков, моряков, грузчиков) - на другом. Такова была социально-экономическая стратификация этого общества.

Динамизм этого насквозь коммерциализированного общества не имел себе равных в тогдашнем мире. Неудивительно, что Голландия вплоть до середины XVII века прочно удерживала господствующее положение в мировой экономике (мануфактура, рыболовство, торговля, транспорт, финансы). Голландская агрикультура на польдерах (отвоеванных у моря землях) была столь эффективной, что обеспечивала наиболее интенсивное перемещение рабочей силы из земледелия в промышленное производство, морской промысел, транспорт в сравнении с другими странами Европы. Среди отраслей перерабатывающей промышленности особенно выделялись текстильная и судостроительная. Если индекс промышленного производства в 1584 г. принять за 100, то в 1664 г. он уже составлял 545.