Европа в средние века - [10]
На этого могущественного преступника сеньору королю Филиппу поступила добрая сотня жалобных грамот; две или три из них в конце концов дошли до его [короля] сына; тот призвал и собрал небольшое войско из примерно семи сотен рыцарей — самых родовитых и могучих французских баронов; во главе его он направился к Реймсу; в ходе активной кампании, длившейся почти два месяца, он покарал разбойников, грабивших церкви, опустошил земли означенного тирана и его сообщников, выжег их огнем и отдал на разграбление. Справедливое возмездие! Грабители были ограблены, а палачи сами подвергнуты были еще более жестоким пыткам. И так велик был пыл сира [Людовика], пока он пребывал там, что они с трудом прекратили — а если не считать субботних и воскресных дней, то они вовсе и не прекратили — либо, сжимая в руке меч или копье, искать встречи с противником, либо опустошать [его] поля, мстя за нанесенные оскорбления.
«Эта война велась не только против графа д'Эбль, но также против всех соседних баронов, которые вместе с их родственниками — крупными лотарингскими баронами составляли весьма многочисленный ост.»
Сюжер (1089 —1151) «Жизнеописание Людовика Толстого.»
Одна монахиня, принадлежавшая к ордену Джильберта Семпрингемского, из Уоттонского монастыря согрешила с каноником. Когда ее беременность обнаружилась, ее бросили в темницу и заковали в цепи. Затем привели ее сообщника... Несколько монахинь, исполненных благочестивого рвения, но не мудрости, желая отомстить за оскорбление, которое потерпела их девственность, тут же попросили братьев передать им на короткое время молодого человека, как бы для того, чтобы вынудить его раскрыть какую-то тайну. Они схватили его, повалили на землю и так удерживали. Та же, что явилась причиной всех бедствий, [монахиня] была приведена как бы затем, чтобы увидеть это; в ее руки вложили орудие наказания и принудили помимо ее воли собственными руками оскопить сообщника своего преступления. Когда это было сделано, одна из тех, что держали несчастного, схватила части плоти, которой он только что был лишен, и затолкала в уста преступницы, мгновенно обагрившиеся кровью.»
Рассмотрим предписания канонического права, касающиеся тех, кто сожительствует с двумя сестрами или братьями. Тот, кто сожительствует с двумя сестрами, будучи женат на одной из них, пусть будет лишен их обеих; и пусть сожители никогда в будущем не смогут соединиться браком (Орлеанский Собор). Также и по отношению к собственной жене ему более не будет позволено выполнять супружеские обязанности: познав ее сестру, он сделал жену свою неприкасаемой. Смерть супруги не дает права виновному в прелюбодеянии жениться второй раз. То же мнение высказывает и Папа Захария: если ты сожительствовал с сестрой твоей жены, пусть у тебя не будет ни одной из них; жена же твоя, если это бесчестие совершилось без ее ведома и если она не хочет остаться без мужа, пусть сочетается перед Богом с кем захочет. Что же до тебя и твоей сожительницы, да лишитесь вы навсегда всякой надежды на брак и да проведете остаток жизни в покаянии. Под его словами «пусть сочетается с кем захочет» следует понимать «после смерти мужа». Также и Григорий [говорил]: ежели кто застигнет свою жену с другим, пусть не берет другой жены, ни жена другого мужа, до тех пор, пока будет жив супруг-прелюбодей. Когда же неверная жена умрет, пусть (муж) женится, если того захочет, неверная же жена — никогда, даже после смерти супруга; пусть все дни свои она проводит стеная и каясь. Говорилось здесь о прелюбодеянии, совершенном с родственником мужа или родственницей жены.
Пьер Ломбар (конец XI века — 1160), «Книга изречений».
XI.27. Об учинившим насилие над монахиней. Если кто-либо учинит насилие над монахиней, то он в случае поимки будет сброшен с высоты; в противном случае он должен уплатить пятьсот монет из принадлежащего ему имущества.
XI.29. Об оскорбившем женщину, не проживающую в городе. Если кто-либо оскорбит женщину, не проживающую в городе, назвав ее шлюхой, чесоточной или прокаженной, должен уплатить два мараведи и, кроме того, поклясться, что он не знает, соответствуют ли действительности его слова; если же он откажется принести клятву, то будет объявлен врагом [города]. Однако если кто-либо причинит насилие или оскорбление публичной женщине, он будет освобожден от платы.
XI.32. Об укравшем одежду купающейся женщины. Если кто-либо украдет одежду купающейся женщины, или отберет у нее одежду силой, он заплатит триста монет; если он отрицает содеянное, а истица не может его уличить, ответчик должен поклясться в своей невиновности вместе с двенадцатью свидетелями, и он будет оправдан; закон этот, однако, неприменим к публичной женщине, которая, как было сказано выше, не имеет права на получение каких-либо денежных пеней.
XI.33. О том, кто отрежет груди у женщины. Если кто-либо отрежет груди у женщины, он должен уплатить двести мараведи, и будет объявлен врагом [города]; если он отрицает свою вину, истица выберет, согласно своей воле, между клятвой двенадцати свидетелей и судебным вызовом.
Книга Жоржа Дюби, одного из крупнейших французских медиевистов, посвящена социальным представлениям Средневековья. Это прежде всего история того, что думало средневековое общество о себе самом. Но это рассказ и о том, как соотносились такие размышления с действительностью, как они вписывались в более общие идеологические системы, какие корни они имели в предшествующих эпохах и какое получили развитие в последующих. Если географическое пространство исследования очерчено достаточно жестко - Север Франции, то мыслительное его пространство отнюдь не ограничивается рамками одной проблемы и одного отрезка истории.
Введите сюда краткую аннотацию.
Книга замечательного французского медиевиста, наделенного к тому же еще и литературным талантом, рассматривает высочайшие творения средневекового Запада, мир сложных и чарующих форм изобразительного искусства в русле общего развития цивилизации. Жорж Дюби показывает, как в XI веке руководство художественным процессом перешло из рук королей в руки монахов, как сто лет спустя городское возрождение поставило собор в центр своих помыслов и новшеств, как в XIV веке инициатива создания великого искусства, проникнутого уже и светскими ценностями, вновь вернулась к правителям. По утверждению автора, текст как таковой перестает быть сегодня главным документом историка.
Известный ученый и литератор, член Французской академии Жорж Дюби (1919–1996) занимает особое место в современной историографии, являясь автором многочисленных глубоких исследований по истории средневековой Франции, а также популярных книжек по избранной им теме. Его захватывающие книги, смелость и богатство содержания которых поражают читателя, стали одним из символов Франции. В предлагаемой вниманию читателей работе автор рассматривает средневековое французское общество, как бы поднимаясь над фактологической картиной прошлого, уделяя внимание лишь отдельным, наиболее ярким историческим событиям.
Аксаков К. С. — русский публицист, поэт, литературный критик, историк и лингвист, глава русских славянофилов и идеолог славянофильства; старший сын Сергея Тимофеевича Аксакова и жены его Ольги Семеновны Заплатиной, дочери суворовского генерала и пленной турчанки Игель-Сюмь. Аксаков отстаивал самобытность русского быта, доказывая что все сферы Российской жизни пострадали от иноземного влияния, и должны от него освободиться. Он заявлял, что для России возможна лишь одна форма правления — православная монархия.
Классическое произведение Корнелиуса Райана, одного из самых лучших военных репортеров прошедшего столетия, рассказывает об операции «Оверлорд» – высадке союзных войск в Нормандии. Эта операция навсегда вошла в историю как день «D». Командующий мощнейшей группировкой на Западном фронте фельдмаршал Роммель потерпел сокрушительное поражение. Враждующие стороны несли огромные потери, и до сих пор трудно назвать точные цифры. Вы увидите события той ночи глазами очевидцев, узнаете, что чувствовали сами участники боев и жители оккупированных территорий.
Авторы этой книги дают возможность увидеть полную картину существования первобытных племен, начиная с эпохи палеолита и заканчивая ранним железным веком. Они знакомят с тем миром, когда на Земле только начинало формироваться человеческое сообщество. Рассказывают о жилищах, орудиях труда и погребениях людей той далекой эпохи. Весь путь, который люди прошли за много тысячелетий, спрессован в увлекательнейшие отчеты археологов, историков, биологов и географов.
Никто в настоящее время не вправе безоговорочно отвергать новые гипотезы и идеи. Часто отказ от каких-либо нетрадиционных открытий оборачивается потерей для науки. Мы знаем, что порой большой вклад в развитие познания вносят люди, не являющиеся специалистами в данной области. Однако для подтверждения различных предположений и гипотез либо отказа от них нужен опыт, эксперимент. Как писал Фрэнсис Бэкон: «Не иного способа а пути к человеческому познанию, кроме эксперимента». До недавнего времени его прежде всего использовали в естественных и технических науках, но теперь эксперимент как научный метод нашёл применение и в проверке гипотез о прошлом человечества.
«Festung» («крепость») — так командование Вермахта называло окруженные Красной Армией города, которые Гитлер приказывал оборонять до последнего солдата. Столица Силезии, город Бреслау был мало похож на крепость, но это не помешало нацистскому руководству провозгласить его в феврале 1945 года «неприступной цитаделью». Восемьдесят дней осажденный гарнизон и бойцы Фольксштурма оказывали отчаянное сопротивление Красной Армии, сковывая действия 13 советских дивизий. Гитлер даже назначил гауляйтера Бреслау Карла Ханке последним рейхсфюрером СС.
Трудности перехода к мирному строительству, сложный комплекс социальных и политических противоречий, которые явились следствием трех лет гражданской войны, усталость трудящихся масс, мелкобуржуазные колебания крестьянства — все это отразилось в событиях кронштадтского мятежа 1921 г. Международная контрреволюция стремилась использовать мятеж для борьбы против Советского государства. Быстрый и решительный разгром мятежников стал возможен благодаря героической энергии партии, самоотверженности и мужеству красных бойцов и командиров.