Еврейские народные сказки. Том III. Сказки евреев арабских стран - [42]

Его стихотворения указывают на увлеченность мистицизмом и набожность. Он жил скромно, часто на грани бедности. Однако из этого не следует, что при жизни он почитался в еврейской общине как целитель, святой или харизматическая личность. Тем не менее легенды, появившиеся после его смерти, повествуют о том, что он был великим волшебником, целителем и ясновидцем и с помощью магии мог путешествовать с огромной скоростью — таким образом, происходит совмещение тех свойств, которые приписываются его могиле, и его прижизненных способностей. Его могила в Таизе стала местом паломничества для больных и увечных. После того как большинство йеменских евреев эмигрировали в Израиль, сами йеменцы сохранили могилу, считая ее святым местом, которое приносит исцеление, и местом паломничества, куда они приходят и молятся в случае нужды.

Ахмад ибн Альван (1203–1266)

Суфийский святой XIII в. Ахмад ибн Альван был выдающимся религиозным мыслителем и мистиком периода раннего ислама в Йемене, оказавшим огромное влияние на его религиозную, интеллектуальную и культурную жизнь. Он писал о мусульманском мистицизме, теологии, законах и был искусным поэтом-мистиком, чье творчество было известно не только современникам, но и потомкам. Он родился в Дхи аль-Янан, недалеко от Таиза, и считался прямым потомком Али ибн Абуталиба, зятя Мухаммада и четвертого халифа. Он был сыном чиновника и до своего обращения к суфизму получил серьезное образование в рамках ислама, что в то время было достоянием лишь социальной элиты. Его отец был царским писцом при последнем правителе из династии Айюбидов, аль-Масуде ибн аль-Камиле (ум. 1228), и не испугался, когда к власти пришла династия Расулидов (1228–1454), провозгласивших в 1234 г. независимость от Египта. Согласно традиции, ибн Альван собирался стать царским писцом, как и его отец, но по пути к дворцу султана ему было видение, которое изменило всю его жизнь:

Он вышел из деревни и направился ко дворцу султана. Посередине пути к нему на плечо села зеленая птица и приблизила свой клюв к его рту. Шейх открыл рот, птица положила ему что-то в рот, а шейх проглотил. Затем он вернулся [в свою деревню] и уединился на сорок дней. Однажды он вышел на улицу и преклонил свои колени перед камнем, чтобы помолиться. Камень раскололся на две части, и из него показалась рука. Он сказал: «Кто ты?» [Голос] ответил: «Абу Бакр». Он пожал руку. Тогда голос сказал ему: «Я выбрал тебя шейхом (нассабутака «Шейхан») [8].

Согласно йеменской традиции, ибн Альван стал вали, святым-охранителем и целителем. После смерти к его могиле в Яфрусе, по пути между Таизом и Турбой, и к расположенной рядом с ней мечети стали приходить люди, ищущие его помощи и исцеления от физических и психических болезней. Также его могила стала местом ежегодного паломничества, которое привлекает людей издалека.

Шалом Шабази и ибн Альван

Исторически Шабази и ибн Альвана разделяют 400 лет. Географически оба они похоронены недалеко от Таиза. Каждый из них в соответствующих еврейских и мусульманских традициях был поэтом, мистиком и теологом, также считалось, что каждый из них обладал определенной политической властью. После их смерти обе могилы обрели статус святого места, где люди ищут спасения от болезней и печалей. Но в этих традициях они также и заклятые враги, соперники в магической и целительной силе, каждый из них ревностно оберегает свою репутацию как великого целителя, считая другого злым колдуном, примером чему служит данная история. В этом отношении их посмертное изображение отражает представление о поэте в древнем, доисламском арабском обществе: поэт считался человеком, который обладает сверхъестественной, магической силой, прорицателем и провидцем.

1 Обе формы имени присутствуют в его стихах в качестве «подписи». Разница в написании проистекает из того, что в йеменском диалекте иврита «о» (холам) и «э» (цере) взаимозаменяемы. Ученые дискутируют, является ли этот факт наследием библейского иврита или показателем того, что евреи пришли в Йемен из Ирака, а также могла ли эта замена происходить только в южных или еще и в северных и центральных регионах Йемена.

2 Ешаягу отмечает, что даже в бедных домах часто можно было найти три книги: паршийот (те части еврейской Библии, которые читались в синагоге), такалис (молитвенник) и диваны, см. Yesha'yahu, Y. The Uniqueness and the National Mission of Rabbi Shalem Shabazis Poetry (ивр.) // The Jews of Yemen: Studies and Researches (Ed. Y. Yesha'yahu and Y. Tobi. Jerusalem: Yad Izhak Ben-Zvi, 1975), 286.

3 Согласно этому эдикту, изданному йеменским имамом аль-Махди Исмаилом (1644–1676), еврейским мужчинам было запрещено носить головные уборы.

4 Согласно легенде, один из предков поэта спрятался в квашне от солдат короля, которые пришли за ним, чтобы либо обратить его в ислам, либо казнить.

5 Хозе (Hozé, Op. cit). По другой традиции, р. Шалом Шабази происходит из семьи судейских глав и раввинов, см. Hoze, S. Sefer Toldot ha-Rav Shalom Shabazi Ztz’’l u-Minhagei Yahadut Shar'ab be-Teman ve-Sefer Galut Teman Κοré ha-Dorot [Биография рабби Шалома Шабази…] (Jerusalem: Hasid and Author, 1973), 1 (ивр. нумерация). Надаф ссылается на традицию, согласно которой родословная р. Шалома Шабази восходит к библейскому Зераху, сыну Иегуды и его невестки и наложницы Тамар (Быт. 38:24–30), а его брат-близнец Перец — родоначальник дома Давида (Руф. 4:18–22): Nadaf, А. Н. Hoveret Seridei Teman [Брошюра о йеменском наследии] (Jerusalem: Author, 1932/1933), 2а.