Еврей в хорошем смысле этого слова - [26]

У Анатолича был короткий полушубок, сделанный из пятнистого меха неизвестных животных, которые в равной степени могли быть и «мексиканскими тушканами», и «шанхайскими барсами», и «котами, которых душили-душили». Он в нём был похож на Труса из «Операции «Ы». Это сходство особенно усиливалось, когда Игорёха иногда ездил в институт и брал с собой тубус с чертежами. Я так подробно описал эту часть его гардероба потому, что именно полушубок играл роль витрины в ходе торговли. Условный «Серафимович» засовывался за отворот полушубка, и Анатолич начинал неспешно, вразвалочку прогуливаться перед входом в магазин. Минут через 10–15, максимум через полчаса случалась «поклёвка». Как правило, Анатолич «подсекал» с первого раза, реже со второго, проколов же не случалось вообще никогда (завидная стабильность, нам бы всем в большом спорте такая не помешала). Минимальная цена книжки была три рубля, реже – пять. Иногда, очень нечасто, удавалось путём сложных манипуляций вынести из дома «хит продаж» на червонец, то бишь на десятку. Тогда случался уже настоящий праздник.

Вот так тяга населения к культуре финансово поддерживала нашу тягу к пиву и другим «вкусным» напиткам.

Глава четырнадцатая: «солянка сборная»

Все предыдущие главы, посвящённые нашему времяпрепровождению, были в той или иной степени объединены либо местом происходящих событий, либо временем. Однако в какой-то момент у меня родилось ощущение, что все эти развлечения и приключения подкарауливали наши пятые точки в любой урочный ли, неурочный день и час. Думаю, пальцев одной руки хватит, чтобы сосчитать те мероприятия, в ходе которых мы во что-нибудь не влипли. В этой главе я расскажу о разных смешных и не очень смешных ситуациях, произошедших в разное время и в самых разных местах.

Вот простой пример. Заехали мы как-то втроём в гости к одной девушке, которая, в свою очередь, пригласила в это же время в те же гости свою подругу. Вообще-то подруг должно было быть две, но что-то не сложилось. И угадайте, кто в итоге оказался без пары… А-а-а, вы знали. Когда за встречу и присутствующих дам было выпито уже не по одному разу, мои друзья решили уединиться с этими самыми присутствующими. Мне, как обычно, остался телевизор и то, что не допили. Правда, опыт аналогичных ситуаций (вспомнить хотя бы Новый год в 10 классе) кое-чему научил моих друзей, и часть алкоголя они взяли с собой. Вообще-то я уже привык к таким ситуациям относиться философически, но тут чегой-то обиделся. Даже не стал ничего допивать, а сразу решил идти домой. Уже перед самым выходом я случайно увидел губную помаду на трюмо в прихожей, и решение пришло как-то само собой. Я взял тюбик и написал прямо на зеркале: «Я вернусь» (конечно, красивее было бы написать I’ll be back, но «Терминатор» в то время еще не был снят). И ушёл. Скандал, как говорили потом парни, был серьёзный. Во-первых, помада была какая-то дорогая, импортная, достать такую было очень непросто. Во-вторых, видимо, в силу своего высокого качества она с большим трудом соскабливалась с зеркала. Делать это пришлось Сёме со Славиком, и занимались они этим пару часов после моего ухода. В общем, в этот «приличный» дом нас больше не приглашали. Но и это было ещё не самое смешное, хотя тогда нам так не казалось. Дело в том, что, когда я добрался до дома, меня ждал звонок обеспокоенных родителей Славика. Я, будучи под воздействием приличной дозы «сыворотки правды», как мог их успокоил и объяснил им, где их сын, с кем он и чем примерно занимается. Мои координаты места оказались на удивление точны, и к моменту выхода ребят от дам там уже ждала засада. Родители не стали их «брать с поличным», а тихонечко дошли следом до остановки, внимательно слушая серьёзный мужской разговор с использованием, естественно, и непарламентской лексики. Излишне говорить, что все те разнообразные и где-то глубоко интимные темы, которые мои друзья достаточно громко обсуждали на ходу, были обсуждены затем и на семейных советах. А мне во искупление грехов пришлось проставляться пивом.

Или вот другой случай. Студенты художественно-графического факультета, на котором учился Сёма, раз в полгода должны были выставлять по несколько своих картин на просмотр для получения зачёта по живописи. Подготовка к просмотру, как правило, происходила накануне ночью. Будущие педагоги и художники делали рамки для своих работ, развешивали их по стенам, параллельно ища свет. Кое-кто судорожно эти самые работы писал, поскольку сачковал весь семестр. В общем, было весело и интересно, особенно в летнюю сессию. Естественно, без выпивки ни одна такая подготовка не обходилась. И вот однажды, уже глубокой ночью, у нас кончилась вся жидкость: и огненная, и обычная. А было душно, и пить хотелось очень. Тогда один из однокурсников Сёмы, известный, кстати, под кличкой Граф, сказал: «Тут около магазина бочка с квасом стоит. Можно крышку открыть и во что-нибудь зачерпнуть». Сказано – сделано. Добровольцев оказалось двое: Граф и, естественно, я (Сёма сказал, что ему надо еще над одним этюдом поработать). Взяли мы невесть откуда, но весьма кстати появившийся графин, дошли до бочки, я залез на колесо, отвинтил пару болтов, прижимавших крышку, быстро набрал ёмкость, и мы смылись. Как обычно, жаждущих оказалось гораздо больше добытчиков, и минут через 5 графин опустел, причем нам с Графом практически ничего и не досталось. Но мы сильно не обиделись и решили сходить на дело ещё разок. Только я решил снять обувь, потому что она гремела, когда я лазал по бочке. Порядок действий был тот же, только в момент, когда я уже готов был вытаскивать графин, к нам с мигалкой подъехал милицейский УАЗик. Графин с тихим плюхом ушёл на дно бочки, а я успел спрыгнуть до подхода двух сержантов. Общался с ними Граф, поскольку у меня случился паралич речи и я мог только кивать. Даже не помню, что он им такое наговорил, кажется, что вышли стрельнуть закурить, но нас отпустили. Думаю, если бы милиционеры заметили, что я был в одних носках, вопросов было бы больше, а так в очередной раз пронесло.