Еврей в хорошем смысле этого слова - [21]

Я к тому времени уже три года занимался фехтованием, но на соревнования поехал только спустя полгода, в начале восьмого класса (поэтому завидовал тогда баскетболистам сильно). А начались мои занятия с того, что в четвертом классе в нашу параллель на уроки физкультуры пришёл молодой тренер Юрий Николаевич Толчёнов и позвал всех мальчиков и девочек на стадион «Спартак» заниматься, собственно, фехтованием. На первую тренировку, таким образом, пришло человек сто, но затем отсев пошел настолько стремительно, что к шестому классу в группу кроме меня ходил всего лишь один мой одноклассник. Звали его Андрей, фамилия у него была тоже редкая, как и у меня, а поэтому легко запоминающаяся – Кий. К сожалению, классе в восьмом он ушёл из нашей школы потому, что его родители переехали в другой город. Так я остался один со всего нашего большого набора, но особо не расстроился, ибо чувствовал, что впереди ждёт много разного, но в основном интересного: упорные тренировки, спортивные сборы, иногда травмы, победы в боях и поражения, разочарования и триумфы.

И именно через мои занятия фехтованием к нам в компанию попала ещё одна, не побоюсь этого слова, незаурядная личность.

Глава десятая: про Анатолича

Этого человека, внесшего в нашу жизнь и свежий ветер перемен, и свежий ветер катастроф одновременно, в миру звали Игорь, но мы все звали его просто – Анатолич. Папа его работал главным инженером одного крупного проектного института, а посему Игорьку была прямая дорога в строительный институт, куда он и поступил, правда, ненадолго.

Были мы с Анатоличем ровесники, поэтому на тренировках достаточно быстро сблизились и подружились (я как раз тогда перешел на другой вид оружия, на шпагу, к новому тренеру). Когда же школьная пора осталась позади и начались суровые студенческие будни, чередовавшиеся с не менее суровыми студенческими выходными, пришла пора ему познакомиться и с моими одноклассниками. Факт этой встречи не отражен был ни в скрижалях, ни в анналах, поэтому никто из нас не помнит, как это случилось в первый раз, но очень быстро он стал в нашей компании своим совершенно, практически в доску. В какой-то момент он стал общаться со Славиком чаще, чем даже я, но никакой ревности, само собой, не было. Была крепкая мужская дружба.

И замешана эта дружба очень сильно была на всё том же универсальном средстве общения, обольщения, завязывания знакомств и прочее, прочее, то бишь на употребление алкоголя. В одной из песен Владимира Семеновича Высоцкого есть такая фраза, характеризующая главного героя: «Меры в женщинах и в пиве он не знал и не хотел». Женщины Анатолича интересовали постольку-поскольку, а вот второй части цитаты он соответствовал на 100 процентов. Если уж вы начинали выпивать с ним (неважно что), то остановить его могло только полное истощение запасов, да и то в этом случае сразу же начинался поиск резервов, или впадение в состояние наркоза. Всяческие «я больше не могу» или «мне домой надо» пресекались одной решительной фразой: «Ты предаёшь идеалы белого движения!»

Естественно, такие злоупотребления не могли остаться без последствий. Как-то во время одной из пьянок Игорёк вспомнил, что уже пару дней не выгуливал собачку-болонку. Вспомнено – сделано. Пошли гулять в скверик рядом с домом… домой он вернулся один. Собачка так и не нашлась. В другой раз перед отъездом каждому на свою дачу мы решили выпить немного портвейна. А поскольку денег было всего на три бутылки, мы решили «партийное вино» (кодовое название портвейна) разбавлять минеральной водой, чтоб было побольше объемом, повкуснее и, мы где-то об этом читали, чтоб сильнее торкнуло. В итоге торкнуло так, что примерно через полтора часа после начала нашего пати пришедший дядя Толя застал двух полуживых придурков, одного из которых, это был Анатолич, непрерывно тошнило в тазик, я же просто не мог пошевелиться, не было ни сил, ни координации. Больше мы подобными коктейлями не баловались.

Глава одиннадцатая, в которой высказывается мысль, что лучше дач могут быть только дачи

Нашими любимыми местами проведения досуга в любое время года, конечно же, были дачи. Чаще всего эта была Славина дача, реже моя и совсем редко Сёмина. Как правило, все мероприятия проходили очень интересно, я бы сказал, зажигательно (слава Богу, что это выражение осталось фигуральным, дача Семиных родителей, правда, один раз реально сгорела, но мы там честно были ни при чём). Основным их недостатком была непростая логистика. Например, к Славику надо было час ехать на автобусе, а потом еще час идти пешком. Если учесть, что у тебя в одной руке канистра с пивом, а в другой ведро с картошкой, испытание не из легких. Зато обратно пёрли налегке.

Также слегка напрягала подготовка к основному действию. Как правило, нужно было начистить вышеуказанную картошку, сварить её, чего-то нарезать и как-нибудь все накрыть на стол. Сёма от этого всегда отлынивал, хотя Сёмина мама однажды в нашем присутствии заявила, что Сёма не только умеет, но и любит готовить (демонстрировал он и любовь, и умение к совершенно другим вещам, даже близко не относящимся к кулинарии). Хорошо, если в компании были девушки, тогда большую часть этой работы мы старались сгрузить на них. Но вот чего нам со Славиком никогда не удавалось делегировать ни девушкам, ни хотя бы частично Сёме, в общем, никому, так это восстановление порядка на следующий день после самой вечеринки. К этому моменту, как правило, всех сдувало каким-то ветром, который Мэри Поппинс, к сожалению, тоже не приносил. Короче, всё случалось, как в названии пьесы Радзинского «Поле битвы после победы принадлежит мародерам». «Мародерами» всегда выступали мы со Славиком, правда, нам уже ничего, кроме мусора, не доставалось.