Евреи в русской армии: 1827-1914 - [81]
Возьмем, к примеру, метрические книги Нежинского пехотного полка. В 1864 г. у женатых нижних чинов полка родилось десять детей. Среди них было две семьи — иудейская и мусульманская, где родители оставались при соответствующих традициях, но детей (по причинам неизвестным) предпочли крестить. Только поэтому мы знаем, что у рядового Лейзерова родился сын, окрещенный Стефаном. Разумеется, среди девяти зарегистрированных в том же году браков все девять были совершены по православному обряду, поскольку полковому священнику не было необходимости регистрировать брак, совершенный чинами иудейского вероисповедания. Среди 45 умерших в 1864 г. мы находим единственного еврея (холостого), внесенного в метрическую книгу>{621}. Таким образом, метрические полковые книги, к сожалению, не могут служить источником сведений о семейном положении еврейских солдат>{622}.
Запрещение нижним чинам вступать в брак во время отпусков (остававшееся в силе и в эпоху Александра II) приводило к многочисленным эксцессам. Воинские начальники пытались чем-то помочь подопечным солдатам и просили министерство ускорить разработку нового закона. Главный штаб также рекомендовал Военному министерству отменить существующее запрещение нижним чинам во время отпуска вступать в брак>{623}. Заявления с просьбой разрешить рядовым вступать в брак исходили в основном от будущих невест. В 1869 г. Военное министерство получило шестьдесят заявлений такого рода. Сорок три заявления поступило от православных, семь от евреев, пять от католиков, три от лютеран и два от раскольников. Подавляющему большинству всех вероисповеданий было отказано>{624}. Невеста Израиля Шейна, выслужившего положенный срок в унтер-офицерском звании, получила добро. Зельда Житомирская, невеста Михаила Гробера, не выслужившего положенного срока в звании фельдфебеля, получила отказ. Любопытный факт: из семи евреек, подавших заявление, три собирались перейти в православие. Вера Неймарк, крещенная в доме ковенского губернатора, намеревалась вступить в брак с рядовым 14-го драгунского полка Владимиром Кушнером, выкрестом. Ривка Займет из Вильны приняла крещение и под именем Мария Никитина обратилась в Военное министерство с просьбой разрешить ей воссоединиться со своим супругом, Янкелем Хацкелевичем, рядовым 42-го резервного пехотного батальона, принявшим православие перед уходом в армию. Надежда Николаева, из евреек, изгнанная родителями из дому за переход в православие, просила о разрешении обвенчаться с писарем 14-го драгунского полка Иваном Матвеевым>{625}. Разрешение на брак получила только Ривка Займет (Мария Никитина), да и то спустя два года после подачи заявления. Двум другим было отказано, несмотря на личное ходатайство начальника 7-й пехотной дивизии>{626}. Вряд ли из имеющихся данных можно сделать обобщающие выводы, тем не менее они свидетельствуют о кризисных явлениях в еврейской солдатской семье, являющихся частью более общих перемен, происходивших в еврейском обществе во второй половине XIX в.
Преступность среди нижних чинов — евреев
Дореформенная армия отличалась малоэффективной и крайне неповоротливой военно-судной (как она тогда называлась) системой>{627}. Степень наказания определялась либо непосредственным полковым начальником, либо аудитором, назначавшимся при всех тех частях, где положено было иметь военно-судные комиссии>{628}. Лакуну в дисциплинарной системе армии заполняла либо немедленная физическая расправа (в просторечии «мордобитие»), либо система телесных наказаний>{629}. Слабая дисциплина в войсках была притчей во языцех на протяжении всего николаевского периода. Угрозы начальникам и попытки нападения на них — стихийные индивидуальные бунты — обыденное явление николаевской эпохи. Командующий Сибирским отдельным корпусом князь Горчаков жаловался в канцелярию Военного департамента, что нравственность войск не соответствует «видам правительства». Держать солдат в узде трудно; нередки случаи «поднятия оружия на начальников». Наказаний в войсках не боятся, поскольку рекрутам известно постановление, ограничивающее наказание шпицрутенами, а ссылка в каторжные работы является, с их точки зрения, слабым наказанием. Николай I отвечал: действовать без огласки; особо строптивых проводить три раза через тысячу шпицрутенов; из-за дальности расстояния назначать наказание, не докладывая царю
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Взяв за основу историю Мошко Бланка, прадеда В.И. Ленина по материнской линии, автор книги рассуждает о том, что значит «еврейское происхождение» в дореволюционной России, в Советском Союзе и в посткоммунистической России. Зачем еврею из Староконстантинова принимать православие? Почему его правнук, В.И. Ленин, терпеть не мог, когда людей определяют по этнонациональному признаку, с какой целью он манипулировал еврейским вопросом и отчего он не переносил еврейских марксистов? Зачем было интернационалистам-большевикам скрывать еврейские корни генеалогии Ленина? Наконец, для чего российским ксенофобам и неофашистам делать из Ленина еврея, каковым он никогда не был? Автор рассматривает все эти вопросы на широком фоне новой и новейшей русской истории и приходит к неутешительному выводу о глубоких расистских предрассудках российского официоза.
Одними из первых гибридных войн современности стали войны 1991–1995 гг. в бывшей Югославии. Книга Милисава Секулича посвящена анализу военных и политических причин трагедии Сербской Краины и изгнания ее населения в 1995 г. Основное внимание автора уделено выявлению и разбору ошибок в военном строительстве, управлении войсками и при ведении боевых действий, совершенных в ходе конфликта как руководством самой непризнанной республики, так и лидерами помогавших ей Сербии и Югославии.Исследование предназначено интересующимся как новейшей историей Балкан, так и современными гибридными войнами.
Дмитрий Алексеевич Мачинский (1937–2012) — видный отечественный историк и археолог, многолетний сотрудник Эрмитажа, проникновенный толкователь русской истории и литературы. Вся его многогранная деятельность ученого подчинялась главной задаче — исследованию исторического контекста вычленения славянской общности, особенностей формирования этносоциума «русь» и процессов, приведших к образованию первого Русского государства. Полем его исследования были все наиболее яркие явления предыстории России, от майкопской культуры и памятников Хакасско-Минусинской котловины (IV–III тыс.
Книга представляет собой исследование англо-афганских и русско-афганских отношений в конце XIX в. по афганскому источнику «Сирадж ат-таварих» – труду официального историографа Файз Мухаммада Катиба, написанному по распоряжению Хабибуллахана, эмира Афганистана в 1901–1919 гг. К исследованию привлекаются другие многочисленные исторические источники на русском, английском, французском и персидском языках. Книга адресована исследователям, научным и практическим работникам, занимающимся проблемами политических и культурных связей Афганистана с Англией и Россией в Новое время.
Что произошло в Париже в ночь с 23 на 24 августа 1572 г.? Каждая эпоха отвечает на этот вопрос по-своему. Насколько сейчас нас могут устроить ответы, предложенные Дюма или Мериме? В книге представлены мнения ведущих отечественных и зарубежных специалистов, среди которых есть как сторонники применения достижений исторической антропологии, микроистории, психоанализа, так и историки, чьи исследования остаются в рамках традиционных методологий. Одни видят в Варфоломеевской ночи результат сложной политической интриги, другие — мощный социальный конфликт, третьи — столкновение идей, мифов и политических метафор.
Автор книги – Фируз Казем-Заде, доктор исторических наук, профессор Йельского университета (США), рассказывает об истории дипломатических отношений России и Англии в Персии со второй половины XIX до начала XX века. В тот период политическое противостояние двух держав в этом регионе обострилось и именно дипломатия позволила избежать международного конфликта, в значительной степени повлияв на ход исторических событий. В книге приведены официальная дипломатическая переписка и высказывания известных политиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В апреле 1920 года на территории российского Дальнего Востока возникло новое государство, известное как Дальневосточная республика (ДВР). Формально независимая и будто бы воплотившая идеи сибирского областничества, она находилась под контролем большевиков. Но была ли ДВР лишь проводником их политики? Исследование Ивана Саблина охватывает историю Дальнего Востока 1900–1920-х годов и посвящено сосуществованию и конкуренции различных взглядов на будущее региона в данный период. Националистические сценарии связывали это будущее с интересами одной из групп местного населения: русских, бурят-монголов, корейцев, украинцев и других.
Коллективизация и голод начала 1930-х годов – один из самых болезненных сюжетов в национальных нарративах постсоветских республик. В Казахстане ценой эксперимента по превращению степных кочевников в промышленную и оседло-сельскохозяйственную нацию стала гибель четверти населения страны (1,5 млн человек), более миллиона беженцев и полностью разрушенная экономика. Почему количество жертв голода оказалось столь чудовищным? Как эта трагедия повлияла на строительство нового, советского Казахстана и удалось ли Советской власти интегрировать казахов в СССР по задуманному сценарию? Как тема казахского голода сказывается на современных политических отношениях Казахстана с Россией и на сложной дискуссии о признании геноцидом голода, вызванного коллективизацией? Опираясь на широкий круг архивных и мемуарных источников на русском и казахском языках, С.
В начале 1948 года Николай Павленко, бывший председатель кооперативной строительной артели, присвоив себе звание полковника инженерных войск, а своим подчиненным другие воинские звания, с помощью подложных документов создал теневую организацию. Эта фиктивная корпорация, которая в разное время называлась Управлением военного строительства № 1 и № 10, заключила с государственными структурами многочисленные договоры и за несколько лет построила десятки участков шоссейных и железных дорог в СССР. Как была устроена организация Павленко? Как ей удалось просуществовать столь долгий срок — с 1948 по 1952 год? В своей книге Олег Хлевнюк на основании новых архивных материалов исследует историю Павленко как пример социальной мимикрии, приспособления к жизни в условиях тоталитаризма, и одновременно как часть советской теневой экономики, демонстрирующую скрытые реалии социального развития страны в позднесталинское время. Олег Хлевнюк — доктор исторических наук, профессор, главный научный сотрудник Института советской и постсоветской истории НИУ ВШЭ.
Что происходит со страной, когда во главе государства оказывается трехлетний ребенок? Таков исходный вопрос, с которого начинается данное исследование. Книга задумана как своего рода эксперимент: изучая перипетии политического кризиса, который пережила Россия в годы малолетства Ивана Грозного, автор стремился понять, как была устроена русская монархия XVI в., какая роль была отведена в ней самому государю, а какая — его советникам: боярам, дворецким, казначеям, дьякам. На переднем плане повествования — вспышки придворной борьбы, столкновения честолюбивых аристократов, дворцовые перевороты, опалы, казни и мятежи; но за этим событийным рядом проступают контуры долговременных структур, вырисовывается архаичная природа российской верховной власти (особенно в сравнении с европейскими королевствами начала Нового времени) и вместе с тем — растущая роль нарождающейся бюрократии в делах повседневного управления.