Евреи в НКВД СССР. 1936–1938 гг. Опыт биографического словаря - [26]
Активно Б. А. Бак помогал и тем чекистам из Сибири, кто попал в служебные передряги. Так, в январе 1931 г. был снят с должности начальника Петропавловского оперсектора ОГПУ (Казахстан) М. А. Атенков. Его обвинили в том, что он «…проявил недопустимое, граничащее с попустительством, невнимательное отношение к незаконным методам следствия, производившегося в подчиненном ему аппарате»[154]. Атенков вину свою отрицал, однако его отстранили от должности и отправили в распоряжение ОГПУ СССР. В дальнейшем Атенкова направили в Коломну начальником Горрайотделения ОГПУ, а затем, понизив в должности, назначили помощником инспектора ОК ПП ОГПУ по Московской области, в дальнейшем перевели на должность оперуполномоченного 2-го отделения СПО ОГПУ СССР. Уже готовился приказ об его увольнении из органов ГБ, и тут на помощь пришел Бак, старый знакомец Атенкова. Они знали друг друга по совместной работе в Новониколаевске (Новосибирске) в 1922–1925 гг. В 1925–1926 гг. Атенков уже начальник Барабинского окротдела ОГПУ (Сибирский край), в дальнейшем помощник начальника и начальник Иркутского окротдела ОГПУ. В феврале 1933 г. Бак перевел Атенкова в СВК, где последний занял должность помощника начальника оперсектора ОГПУ в Пензе, а затем в Оренбурге. С 1934 г. Атенков уже в Самаре, где возглавил работу Отдела пожарной охраны ПП ОГПУ-УНКВД по Средневолжскому краю[155].
Практически при таких же обстоятельствах в Среднем Поволжье оказался и будущий начальник паспортного отдела УРКМ УНКВД по СВК А. А. Вимба. Давний знакомый Бака по Иркутску, в 1920–1923 гг. работавший в Иркутской губернской ЧК и в Иркутском губотделе ГПУ, в 1923 г. переведенный на работу в милицию (до 1927 г. старший инспектор Сибирского краевого административного отдела, затем начальник Ачинского окротдела уголовного розыска), в 1928 г. он был арестован и осужден «за растрату государственных средств» к 1 году и 6 месяцам принудительных работ. Полностью наказания отбыть не успел, решением Президиума ВЦИК был освобожден и восстановлен в рядах партии.
После этих событий Вимба покинул Красноярский округ и перебрался к старшей сестре Э. А. Вимбе – в Самару. И здесь ему очень помог в восстановлении на службу в органы ОГПУ Бак. Вначале Вимба был пристроен на низовую должность в ОК ПП ОГПУ края, а затем переведен на работу в милицию, где благодаря протекции полпреда вскоре занял пост начальника паспортного отдела УРКМ ПП ОГПУ-УНКВД по СВК[156].
Как мы видим, Б. А. Бак при формировании своей «команды» ориентировался на старые связи в чекистских органах Сибири. Национальность при этом не играла большой роли. Среди «сибиряков», работавших в ПП ОГПУ по СВК, были чекисты-евреи по национальности, но их было немного. Это выше упомянутый Н. М. Майстеров, а также А. С. Ройтгеринг (бывший начальник ЭКО Иркутского окротдела ОГПУ), перебравшийся в Самару вместе с С. В. Здоровцевым, и назначенный в 1930 г. заместителем начальника ЭКО ПП ОГПУ по СВК[157].
По мнению авторов, приведенные выше данные как нельзя лучше указывают на всю абсурдность идеи о существовании некого «сионистского заговора» в органах ВЧК-ОГПУ-НКВД. Однако этот миф крайне устойчив. Рассуждая о причинах слухов о массовой депортации евреев в 1953 г., российский писатель и диссидент Жорес Медведев верно обозначил причины устойчивости подобных мифов. В частности, в своей работе «Сталин и еврейская проблема» он писал: «Слухи о возможной депортации евреев… постепенно трансформировались в легенду или миф, который оказался весьма устойчивым…Спорить с мифами и легендами бесполезно, они все равно останутся в сознании какой-либо группы людей, так как выполняют психологическую или социальную функции или просто политическую задачу»[158].
Период «Большого террора», а именно 1937 год, ознаменовался массовым награждением сотрудников НКВД правительственными наградами. Отсутствие биографических данных на весь массив награжденных за этот период не позволяет дать исчерпывающий анализ национального состава всех орденоносцев-чекистов. Но среди 61 сотрудника НКВД, награжденного в июне – декабре 1937 г. орденом Ленина, 30 (49,18 %) были евреями[159]: Н. Е. Шапиро-Дайховский[160], В. М. Курский, С. Н. Миронов[161], Г. С. Люшков, М. А. Каган, Г. М. Осинин-Винницкий[162], А. П. Радзивиловский, Г. М. Якубович[163], И. Я. Дагин, М. Г. Раев[164], И. И. Плинер, П. Ш. Симановский[165]; Л. Н. Бельский, М. А. Волков, С. Г. Волынский, С. Г. Гендин, 3. Н. Глебов-Юфа, И. И. Ильицкий, Л. В. Коган, И. М. Леплевский, М. И. Литвин, Г. Н. Лулов, А. М. Минаев-Цикановский, 3. И. Пассов, Л. Д. Радин, В. Е. Цесарский[166], Б. Д. Берман, В. А. Каруцкий, Д. М. Соколинский, Д. М. Дмитриев[167].
Как мы видим, судьба большинства героев справочника, несмотря на высокие награды и чины, после 1937–1938 гг. была трагической. А могла ли она быть иной? Да, у них был выбор, но, верно служа идеалам революции и идя по трупам как по шпалам, они сами попали под поезд, мчащийся к светлому будущему. Произошло то, что должно произойти согласно «закону», оглашенному еще знаменитым деятелем Великой Французской революции Жоржем Жаком Дантоном: «Революция пожирает своих детей».
