Евреи в КГБ - [120]

То, что это не было случайным эпизодом для председателя ОГПУ, а выражало его продуманную позицию в этом вопросе, подтверждается еще одной его запиской. Через год, 24 марта 1925 г., он вновь пишет своей рукой: «т. Менжинскому. Правильно ли, что мы преследуем сионистов? Я думаю, что это политическая ошибка. Еврейские меньшевики, т. е. работающие среди еврейства, нам не опасны. Наоборот — это же создание рекламы меньшевизму. Надо пересмотреть нашу тактику. Она неправильна».

Видимо, в связи с этой запиской Дзержинскому была направлена 29 мая 1925 г. с грифом «Совершенно секретно» справка за подписью Т. Д. Дерибаса и начальника 4-го отделения Секретного отдела ОГПУ Я.М. Генкина о «работе» с сионистами. В ней говорилось:

«1. По всему СССР сидят арестованными 34 сиониста, в том числе Москва — 1, Минск — 32, Ростов — 1.

Во внутрь СССР выслано всего 132 человека. Из них на два года — 8 человек, на три года — 124 человека. Высланы преимущественно в Киркрай (Киргизский край. Название Казахстана до апреля 1925 г. — В. И.), Сибирь и Урал.

В концлагерь заключено всего 15 человек сроком на ТРИ (так в тексте. — В. И.) года каждый.

Заграницу выслано и разрешен выезд взамен ссылки всего 152 чел.

Что касается вопроса о разрешении замены ссылки выездом в Палестину, то по этому вопросу придерживаемся следующей тактики: наиболее активный элемент, члены ЦК, губ- комов, у которых найдены серьезные материалы в виде антисоветских листовок, воззваний, типографий, в Палестину не выпускаем. Менее активный элемент в Палестину выпускается. Тактика эта основана на опыте борьбы с сионистами. Когда до конца 1924 г. мы преимущественно высылали в Палестину — это явилось серьезным стимулом для усиления нелегальной работы сионистов, так как каждый был уверен, что за свою антисоветскую деятельность он получит возможность проехать на общественный счет (сионистских и сочувствующих им организаций) в Палестину, а не расплачиваться за совершенное им преступление.

Ссылку и концлагерь мы применяем преимущественно к активу ЦС (сионистско-социалистической партии), по существу меньшевистской партии».

Интересно, что Ф. Э. Дзержинский опять спорил со своими сотрудниками. Под текстом справки имеется его машинописная резолюция, датированная 31 мая 1925 г.: «Все-таки, я думаю, столь широкие преследования сионистов (особенно в приграничных областях) не приносят нам пользы ни в Польше, ни в Америке. Мне кажется, необходимо повлиять на сионистов, чтобы они отказались от своей контрреволюционной] р[аботы] по отношению к Советской власти. Ведь мы принципиально могли бы быть друзьями сионистов. Надо этот вопрос изучить и поставить в Политбюро. Сионисты имеют большое влияние и в Польше и в Америке. Зачем их иметь себе врагами».

К сожалению, нам пока не удалось найти документов, свидетельствующих, что этот вопрос действительно был поднят Дзержинским в Политбюро. Вместе с тем, на наш взгляд, все эти материалы интересны.

Во-первых, они показывают наличие определенных разногласий в партийно-государственном руководстве СССР по отношению к сионистским организациям, особенно социалистического направления, и в некоторой степени объясняют, почему некоторые из них (ЕКРП ПЦ, беспартийная «Гехолуц») просуществовали до 1928 г.

Во-вторых, эта переписка, казалось бы, всесильного председателя ОГПУ со своими сотрудниками и его неспособность в данном случае заставить подчиненных действовать так, как считает их руководитель, демонстрируют сущность созданного большевиками режима. Одной из главных его черт было то, что высшей и единственной истиной являлись решения партийного руководства. И только это руководство могло одну истину заменить другой, даже прямо противоположной. Но все остальные были обязаны соблюдать «правила игры», иначе система их безжалостно выкидывала, независимо от занимаемого поста. Поэтому председатель ОГПУ мог неоднократно рекомендовать своим сотрудникам другую линию поведения, но они продолжали действовать, ориентируясь прежде всего на партийные решения по подавлению любого инакомыслия. И наконец, эти записки Ф. Э. Дзержинского, как мне представляется, подтверждают характеристику, данную ему Н. В. Валентиновым (Вольским). Характеризуя споры в партийном руководстве в 20-е г г., последний писал: «Дзержинский, шеф ВЧК-ГПУ, неоспоримо «правый», даже самый правый коммунист… проживи он еще десяток лет и, подобно Бухарину и Рыкову… кончил бы жизнь с пулей в затылке в подвалах Лубянки. Для меня это не подлежит никакому сомнению».

2. Письмо Ягоды члену Президиума ВЦИК Т.В.Сапронову

^{Сов. секретно}

^РСФСР

^НКВД

^{Государственное политическое управление}

^{10 октября 1922 г.}

^{№ 5734 Москва, Б. Лубянка, д. 2}

Особый отдел

Лично Члену Президиума ВЦИК тов. Сапронову.

В ответ на Ваш запрос по делу ареста отдельных членов ЕГвр. Соц. Дем. Раб. Партии (Поапей-Цион) от 4 октября 1922 г. за № 268/С ГПУ сообщает, что аресты эти произошли благодаря тому, что посланная на имя полномочного представителя ГПУ Западной области шифрованная телеграмма о ликвидации определенно буржуазных сионических организаций, кроме Поалей-Цион, была на телеграфе перепутана, причем слова «кроме» передано не было. Благодаря этому полномочное представительство, поняв телеграмму, как указание на ликвидацию организации «Поалей-Цион», отдало своим подведомственным органам соответствующее распоряжение. Как только ГПУ выяснило этот вопрос, то немедленно были даны телеграфные распоряжения об освобождении всех арестованных и возвращении партии имущества, что уже давно выполнено.