Евреи в блокадном Ленинграде и его пригородах - [66]

Шрифт
Интервал


ПЕСНЯ О ЛАДОГЕ

Музыка Л. Шенберга и П. Краубнера

Слова П. Богданова

Сквозь ветры, штормы, через все преграды
Ты, песнь о Ладоге, лети!
Дорога здесь пробита сквозь блокаду,
Другой дороги не найти.
Припев:
Эх, Ладога, родная Ладога!
Метель и штормы, грозная волна.
Недаром Ладога родная
«Дорогой жизни» названа.
Пусть ветер Ладоги поведает народу,
Как летом баржу за баржой
Грузили мы и в зной, и в непогоду,
Забыв про отдых и покой.
Зимой машины мчались вереницей,
И лед на Ладоге трещал.
Возили хлеб для северной столицы,
И Ленинград нас радостно встречал.

Элиасберг Карл Ильич



1907—1978. Дирижер, заслуженный деятель искусств России.



Карл Ильич Элиасберг окончил Ленинградскую консерваторию (1929) как скрипач, параллельно обучался дирижированию. Он начал работать в Ленинградском театре музыкальной комедии (1929—1931), а в 1937—1950 годах был главным дирижером Большого симфонического оркестра Ленинградского радиокомитета. Этот оркестр оказался единственным действующим симфоническим оркестром в блокадном Ленинграде.

В годы Ленинградской блокады он дал более четырехсот концертов, выступал по радио. 9 августа 1942 под управлением К. И. Элиасберга состоялось первое исполнение Седьмой симфонии Д. Д. Шостаковича.



Заслуги К. И. Элиасберга в деле обороны Ленинграда были отмечены орденом Красной Звезды. В послевоенные годы дирижер работал с оркестром Ленинградской филармонии, Государственным симфоническим оркестром. В декабре 1942 года оркестр выступал вместе с приехавшими в блокадный Ленинград Д. Ойстрахом, Э. Гилельсом и Я. Заком.


Архитекторы

Во время блокады Ленинграда одной из главнейших задач стояла защита всех жизненно важных сооружений и памятников города за счёт их маскировки. В этом большая роль принадлежала ленинградским архитекторам. Они разрабатывали проекты маскировки промышленных объектов, мостов, вокзалов, зданий и кораблей. Нередко важнейший объект превращался в руины при помощи деревянных бутафорских конструкций, а рядом возводилась фанерная копия строения. В результате копии подвергались авиаударам, а оригиналы практически оставались нетронутыми. Многие мосты в Ленинграде маскировали «под руины». Установленные деревянные бутафорские конструкции не мешали движению транспорта, но одновременно создавали иллюзию разрушений. Здания вокзалов также маскировали под руины, а неподалёку сооружались временные ложные дублеры. Тем не менее, несмотря на частичную маскировку, от вражеских обстрелов серьезно пострадали многие здания Ленинграда. Однако ни один из 600 ленинградских мостов не был поврежден за время блокады. В этом немалая заслуга архитекторов Д. М. Шпатцера, Я. Д. Гликина, Э. Г. Левиной и других. Помогали архитекторы и маскировке военных объектов. Уже в августе 1942 года с помощью сетей, ложной кровли и всякого рода ухищрений архитекторы М. Е. Успенская, Н. Г. Эйсмонт и Гликин Я. Д. на Невской Дубровке мастерски превращали доты и дзоты в мнимые овощехранилища и заброшенные сараи. Многие ленинградские архитекторы погибли во время блокады. Среди них:


Ваксер Моисей Борисович



1916—1942. Архитектор, художник и книжный график.

В 1934—1941 – студент Всероссийской Академии Художеств в Ленинграде. Все эти годы Ваксер много времени уделял книжной графике, создавая иллюстрации к детским журналам и книгам: «Легенде о Тиле Уленшпигеле» Шарля де Костера, сказкам из «Тысячи и одной ночи», роману И. А. Гончарова «Обломов» и др. Сохранились циклы его шуточных рисунков под названием «Ваксерилья» с эскизами книжных иллюстраций, карикатурами и шаржами. 1941 годом датированы две его самодельные книжки «Ланс и красавица» и «Сказка про птаха». Ваксер получил 1-ю премию за проект оформления парада ленинградских физкультурников в Москве. В Мурманске по его проекту построен Дом Советов. В течение ряда лет он работал над иллюстрациями к произведениям Шекспира. На фронт он не попал из-за болезни. Работал в «Окнах ТАСС». 6 декабря 1941 года Ваксер блестяще защитил дипломный проект по архитектуре и был зачислен в аспирантуру. 11 декабря состоялся торжественный акт, посвященный новому выпуску, а месяц спустя истощенного Ваксера поместили в больничный стационар при академии. Однако спасти его не удалось. В феврале 1942 г. он скончался, не дожив нескольких дней до эвакуации Академии художеств в Самарканд. Похоронен архитектор в братской, профессорской могиле Академии Художеств. Но по какой-то причине, его фамилию не выбили на надгробье. В 2003 г. рисунки М. Б. Ваксера вместе с его дневниками, письмами и фотографиями были переданы в отдел рукописей РНБ его братом Ари. (http://spb-tombs-walkeru.narod.ru/osd/vekser. html; http://expositions.nlr.ru/proriv_blokada/vakser.php).

Предсмертный дневник Ваксера представлен в Приложении.


Гевирц Яков Германович



1879—1942.

Гевирц окончил Высшее художественное училище при Императорской академии художеств и победил в 1908 году в конкурсе на проект нового комплекса зданий на Еврейском Преображенском кладбище С.-Петербурга. Он вошёл в строительный комитет общины и был архитектором Преображенского кладбища.



Многие годы он преподавал в Академии художеств, а с 1936 года был деканом архитектурного факультета. Среди построек Гевирца в Ленинграде – жилые дома на Советских улицах, на Большой Монетной, на Зверинской, на пр. Добролюбова и др.


Еще от автора Владимир Маркович Цыпин
Евреи в Мстиславле

Эта монография собирает и анализирует все доступные материалы относительно истории и судьбы евреев в небольшом штетле (местечке) Мстиславль в Белоруссии — от первого известного еврейского присутствия в штетле несколько сотен лет назад к трагическим дням Холокоста. История еврейской общины Мстиславля описана не в изоляции от общей истории Мстиславля, но как часть истории этого города. Монография описывает жизни и достижения удивительно большого количества известных мстиславских евреев, которые сделали большие улучшения научных и социальных теорий во многих областях человеческих знаний.


Рекомендуем почитать
Временщики и фаворитки XVI, XVII и XVIII столетий. Книга III

Предлагаем третью книгу, написанную Кондратием Биркиным. В ней рассказывается о людях, волею судеб оказавшихся приближенными к царствовавшим особам русского и западноевропейских дворов XVI–XVIII веков — временщиках, фаворитах и фаворитках, во многом определявших политику государств. Эта книга — о значении любви в истории. ЛЮБОВЬ как сила слабых и слабость сильных, ЛЮБОВЬ как источник добра и вдохновения, и любовь, низводившая монархов с престола, лишавшая их человеческого достоинства, ввергавшая в безумие и позор.


Сергий Радонежский

«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.


Добрые люди Древней Руси

«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.


Иван Никитич Берсень-Беклемишев и Максим Грек

«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.


Оноре Габриэль Мирабо. Его жизнь и общественная деятельность

Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.


Антуан Лоран Лавуазье. Его жизнь и научная деятельность

Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.