Евреи и Европа - [4]

Увеличение еврейского присутствия закончилось не всплеском антисемитизма, как обычно случается, а переходом хазар в иудаизм в середине VIII века. Это событие, несмотря на многочисленные предположения относительно его причин, остается загадкой и по сей день.

Существует несколько версий произошедшего. Самая известная принадлежит Иегуде Галеви,[6] который в своей знаменитой книге «Кузари» рассказывает о пророческом сне, приснившемся хазарскому «царю». В этом сне ангел предписывает ему искать истинную религию. Проснувшись, царь вызывает по очереди представителей трех монотеистических религий. Аргументы в пользу иудаизма кажутся ему наиболее убедительными, и, открывшись одному из своих военачальников, царь отправляется вместе с ним в горы. В горах они находят таинственную пещеру, в которой иудеи празднуют субботу. В пещере хазарский царь принимает иудаизм и постепенно, поначалу сохраняя в тайне свою новую веру, убеждает перейти в иудаизм своих приближенных, а затем и всю хазарскую аристократию. Иудаизм становится государственной религией каганата.

На первый взгляд это повествование далеко от подлинной историчности. Оно было написано в Испании через много лет после перехода хазар в иудаизм и, будучи удаленным в пространстве и во времени, является беллетризованным переложением хазарских легенд. Однако, за исключением деталей, этот рассказ согласуется с наиболее полным рассказом о переходе хазар в иудаизм, содержащимся в ответе Ибн-Шапруту кагана Иосифа. Впрочем, письмо кагана Иосифа уточняет несколько важных деталей. Так, по его версии пророческий сон увидел не каган, а хазарский князь по имени Булан, который и принял иудаизм. Он убеждает перейти в иудаизм кагана и остальных хазар, изгоняет из страны гадателей и языческих жрецов и, наконец, строит храм. Религиозная реформа, произведенная его внуком, царем Овадией, окончательно превращает Хазарский каганат в иудейское государство.

Третья версия перехода хазар в иудаизм принадлежит перу константинопольского респондента Ибн-Шапрута. Несмотря на многочисленные отличия от предшествующих, она все же содержит много схожих деталей. Как Иегуда Галеви, константинопольский хазар рассказывает о теологическом состязании; как каган Иосиф, он сообщает, что в иудаизм перешел не каган, а один из князей, получивший звучащее на ивритский манер имя Сабриэль. Узнав об этом, арабы и византийцы послали к хазарам своих религиозных представителей, что и закончилось теологическим диспутом. Наконец, византийский хазар упоминает и таинственную пещеру, сыгравшую решающую роль в становлении хазарского иудаизма, — он рассказывает, что в этой пещере, очевидно в минуту опасности, евреи спрятали священные книги. Именно красноречивое толкование этих книг помогло первым хазарским иудеям одержать победу над мусульманами и христианами на теологическом диспуте. Победу, которая столь впечатлила остальных хазар, что они перешли в иудаизм.

Иудаизм становится государственной религией каганата. Тем не менее, несмотря на наличие государственной религии, Хазарский каганат отличался столь необычной по тем временам веротерпимостью, что ее отмечали даже арабские историки, — на тот момент ничего подобного не существовало ни в христианских, ни в мусульманских странах. И поэтому нет ничего удивительного в том, что население каганата в значительной степени состояло из неиудеев: язычников, христиан и мусульман. Их присутствие способствовало развитию торговых связей с окрестными государствами: коммерческий центр каганата Хазаран, расположенный в районе нынешней Астрахани на восточном берегу Волги, был главными торговыми воротами, соединявшими Великую степь и славянские леса к северу от нее с исламской цивилизацией Ближнего и Среднего Востока. Как и положено, население этого степного Нью-Йорка было исключительно пестрым: хазары, тюркские кочевники, греки, славяне, арабы. В городе имелись многочисленные рынки, общественные бани, синагоги, церкви и мечети.

Напротив Хазарана, на западном берегу Волги, находилась административная столица каганата — Итиль. Итиль был обнесен массивной крепостной стеной, которая, по словам аль-Мукаддаси, превосходила даже знаменитую стену Ургенча. На острове, соединенном с городом наплавным мостом, располагались дворец царя и замок кагана, построенный из обожженного кирпича. Последнее предложение не является тавтологией: дворец царя и замок кагана не были одним и тем же зданием, поскольку хазарский царь и хазарский каган не были одним и тем же человеком. Вся полнота реальной власти в каганате принадлежала царю (беку), который все же формально считался подчиненным кагану и, в знак почтения и подчинения, входил к последнему только босиком. Сам же каган был официальным главой и символом государства: как английская королева, он жил в огромном дворце и не имел никакой власти. На публике он показывался редко — раз в четыре месяца и только в сопровождении гвардии. Каганом мог быть только иудей. Члены семьи кагана, перешедшие из иудаизма в другие религии, теряли право на престол. Истахри сообщает о молодом человеке, торговавшем хлебом на рынках Хазарана; этот юноша мог бы быть каганом, если бы его семья не перешла в ислам. Как уже было сказано, каган и бек жили на острове рядом с Итилем.