Эволюция «Андромеды» - [47]

За шесть тысяч миль от джунглей, на авиабазе Петерсон, генерал Стерн присутствовал в центре управления полетами. Помещение было спроектировано таким образом, чтобы время от времени, наблюдая за успешным запуском, устраивать публичные выступления и гордо фотографировать высокопоставленных лиц. Но имелась в задней части комнаты и парочка неприметных дверей. В случае неудач, которые частенько случались, «шишки» имели возможность незаметно исчезнуть, не попадая при этом в объективы камер.

После 3:00 ночи командный пункт был переполнен экспертами. Их вызвали, чтобы обеспечить максимальную вероятность успеха столь отчаянного, по всеобщему признанию, плана.

С этой целью Стерн воспользовался специальным разрешением ЦРУ на невероятно дорогой разведывательный спутниковый кластер серии NIX‐3. До сих пор датчики зафиксировали тревожный уровень роста объекта, но, к всеобщему огорчению, о полевой команде никаких сведений так и не поступило. Ученые затерялись где-то в зоне карантина после последнего контакта с МКС.

Однако теперь, спустя восемнадцать часов после пропущенной связи, члены команды «Лесной пожар» официально считались погибшими.

Наблюдая за аномалией, командование планировало сбросить напалм к ее внешним границам, обжечь зараженную область и изолировать от остальных джунглей. С целью уменьшения объема – или хотя бы предотвращения роста – следом за напалмом предстоял сброс секретного вещества ингибитора.

План считался безрассудным по ряду причин.

Во-первых, он нарушал карантинные меры и потенциально подвергал истребителей и пилотов опасному воздействию штамма «Андромеда». Во-вторых, авиаудар по чужой земле расценивался как военный акт, который, скорее всего, породит контрудар со стороны Бразилии и приведет к международной розни.

Первоначальный инцидент и так чуть было не спровоцировал ядерную катастрофу, которая впоследствии сказалась бы на всей планете. Тем не менее Стерн понимал, что сложившаяся ситуация оказалась намного серьезней предыдущей. Тревогу генерала было трудно не заметить: он даже не принимал участия в разговорах, а только слушал, периодически заглатывая таблетки от изжоги.

В помещении шли шумные беседы, и гам стих лишь тогда, когда из динамика раздался голос командира эскадрильи «Супер Хорнет», позывной: «Феликс».

– Первый, прием. Вижу цель. Будем пробовать подход. Приготовьтесь.

Стажер Максим Лончев заметил, как генерал Стерн отправил в рот еще одну яркую таблетку карбоната кальция. Сидя в передней части командного пункта за принесенным из кафетерия столом, Лончев склонился над планшетным компьютером, изучая данные, полученные с NIX‐3 четырьмя минутами ранее. Изображение с максимальным разрешением лежало перед ним на столе.

– Боевой взвод готов, – сообщил пилот.

Стажер лихорадочно рассматривал картинку, стараясь не обращать внимания на техническую беседу двух соседей «по парте».

Лончев разработал «Пиллион» – алгоритм искусственного интеллекта, который анализировал визуальные данные, собранные кластером NIX‐3. Вроде бы примитивный, он оказался уникален тем, что мог работать без конкретной последовательности действий. Большинство алгоритмов были приспособлены исключительно для поиска специфических структур: транспортных средств или, например, радиолокационных установок. Максим Лончев, вопреки совету научного руководителя Стэндфордской лаборатории искусственного интеллекта, разработал программу, выискивающую все потенциальные несоответствия – что-нибудь интересное, другими словами.

По сути, «Пиллион» стал экспериментальной работой студента университета, на которую не возлагали больших надежд. Необходимость присутствия Лончева в командном пункте носила спорный характер, и ему об этом было известно.

Основной исследовательской задачей являлось определение того самого объекта, который «Пиллион» счел «интересным». И в данный момент Максим Лончев как раз и разглядывал несоответствие в виде сложенной вместе черно-белой картинки.

– Направляемся к эпицентру, – доложил пилот.

Возле небольшой поляны у аномалии «Пиллион» зарегистрировал странное соединение ветвей. Напротив стояла простая надпись: «низкая вероятность». Проблема заключалась в том, что размытое изображение было составным – оно получилось из наложения друг на друга нескольких кадров, снятых в разное время дня и из разных мест. Изо всех сил Лончев напрягал зрение, пытаясь понять, почему же «Пиллион» выбрал это глупое изображение разбросанных ветвей.

– Как насчет кофе? – предложил сидящий рядом аналитик.

– Нет, – отрезал Лончев, вздрогнув от эха собственного голоса. – Благодарю.

В комнате воцарилась тишина, и пилот снова заговорил привычным прерывистым голосом:

– Спускаемся. Держите кулачки.

На каждом изображении ветви скрывались за кронами деревьев или тенями от них; тепловые и электромагнитные помехи, исходящие от аномалии, размывали картинку. Лончеву никак не удавалось разглядеть, что там скрывалось.

– Живы? – внезапно спросил болтун-аналитик.

Лончев поднял растрепанную голову.

– Жив. Но пока занят.

– Нет, живы! – настойчиво повторил мужчина, повернув стол таким образом, чтобы картинка перед глазами Лончева перевернулась. – Из веток выложено сообщение! Вы видите?! «Живы»!