Евгения, или Тайны французского двора. Том 2 - [5]
Виктор делался мрачнее и скрытнее. В душе я очень жалел его; ибо мне казалось, что он очень несчастен в своей замкнутости.
Адель играла страшную роль. Кого она любила — меня или Виктора? Этого я никогда не мог узнать. Однако же последствия доказали, что она сделала несчастными и меня, и Виктора, и даже моего старого отца. Лаская меня, она обдумывала, как бы удалить меня на несколько часов из дома, чтобы остаться наедине с Виктором. Ты так недоверчиво смотришь на меня, Олимпио, как будто я рассказываю невозможные вещи, а между тем я говорю истинную правду. Теперь ты поймешь слова, которые я часто говорил тебе — блажен, кто мог назвать своим любящее сердце женщины! Я никогда не видел этого счастья, меня обманули в моей верной, горячей любви!
— Стало быть, Адель д'Оризон есть нищая Пале-Рояля? — нерешительно спросил Олимпио.
— Слушай, что было дальше, и пойми всю тяжесть моего горя. До сих пор я тебе рассказывал обыденную историю; теперь наступили события, стоившие жизни двоим и лишившие счастья двух других. Я рассказываю тебе не подозрение, возбужденное ревностью, — нет, я никогда не знал этого глупого чувства, — я рассказываю страшное событие, в котором я был свидетелем своего собственного несчастья. Полгода наслаждался я счастьем обладать Аделью. Редкий вечер я не проводил с нею, не любовался ее красотой! Меня не удивляли ее просьбы не оставлять своих прежних знакомых. Я считал эти просьбы скорее доказательством ее доверия ко мне. Но пустая жизнь моих прежних друзей, которые переходили от одного наслаждения к другому, не прельщала меня с тех пор как я был вполне счастлив со своей обожаемой Аделью. Чего мне было еще желать, зачем мне было участвовать в диких оргиях, когда дома я вкушал полное блаженство? Однако я уступал иногда просьбам Адели. Возвращаясь домой около полуночи, я всегда заставал Адель, ожидавшую моего возвращения. Она любит меня так же горячо, как и я ее, говорил я сам себе. Она просит меня не оставлять моих старых друзей. При этой мысли я чувствовал себя до того счастливым, что не думал о бренности этого блаженства. Отец мой, несмотря на свою слабость, собрался раз идти вместе со мной. Он очень любил бывать в обществе молодежи, смеяться и шутить. Но через час на него напала такая мучительная тоска, что он попросил меня проводить его домой. Я очень испугался его внезапному нездоровью и поспешил исполнить его просьбу, так что мы возвратились домой раньше обыкновенного. Я просил отца переночевать у меня, боясь, чтобы ему не было хуже ночью. Горничная моей жены, отворяя нам дверь, страшно побледнела. Я думал, что она испугалась внезапного нездоровья моего отца. Я велел ни слова не говорить жене, боясь, что это встревожит ее, и потихоньку отправился в зал, где обычно ждала меня Адель. Еще из передней мне послышалось, что в зале кто-то разговаривает. Но кто мог сидеть у жены?
Отец мой тоже прислушался и вдруг, схватив меня за руку, стал удерживать. Вероятно, он предчувствовал, ожидавший меня страшный удар. Я молча потащил старика за собой и быстро отворил дверь в зал.
Адель лежала, смеясь, в объятиях Виктора, который пожирал ее страстным взглядом. Брат отнял у меня жену, Адель нарушила свою клятву, я был обманут в самом святом чувстве. Как в тяжелом, смутном сне я смотрел на эту сцену.
Отец в оцепенении стоял, как пораженный громом. Он страшно дрожал.
В пылу страсти Адель и ее любовник не заметили нас. Она вскочила только тогда, когда я, дрожа всем телом, подошел к ним. Ужас, злоба, презрение кипели во мне.
Виктор сделал презрительную наглую гримасу. Адель ломала руки.
— Несчастный, — вскричал я. — Ты обольстил мою жену! Брат презрительно засмеялся.
— Дурак! — отвечал он. — Она любит меня! Зачем ты настаивал, чтобы она вышла за тебя?
Я был уничтожен, а гласим потемнело, я был готов убить брата, но отец удержал меня за руку. Как я ему благодарен за это! Я не сказал Адели ни слова, не взглянул на нее ни разу. Вместе с отцом я вышел из комнаты, где потерял свое счастье, и направился в комнаты отца.
Там я бросился на колени перед распятием и зарыдал о потерянном счастье.
Добрый старый отец хотел меня утешить, ободрить, он плакал вместе со мной. При виде его слез иссякли мои.
— Успокойся, сын мой, — сказал отец, видя мои страдания. — Не поступай опрометчиво. Впрочем, мне известны твои хладнокровие и рассудительность, и ты, конечно, знаешь, что я должен чувствовать!
Эти ласковые слова тронули меня. Я бросился к нему на шею. В настоящую минут>' мне особенно была дорога его любовь. Она облегчала страдания, нанесенные мне неверной женой и братом. Будь на месте отца чужой человек, я совершил бы убийство.
Из любви к отцу я удерживал злобу против брата, виновника моего несчастья. На другой день отец мой слег в постель, у него развилась горячка. Скорбь и волнение усиливали болезнь.
Наутро Адель пришла ко мне. Я встретил ее холодно, но какое мучение перенес я, когда она, рыдая, бросилась мне в ноги! Слезы мешали ей говорить. Она чувствовала всю тяжесть своего проступка.
— Чего ты еще хочешь от меня? — спросил я совершенно хладнокровно.
Георг Борн — величайший мастер повествования, в совершенстве постигший тот набор приемов и авторских трюков, что позволяют постоянно держать читателя в напряжении. В его романах всегда есть сложнейшая интрига, а точнее, такое хитросплетение интриг политических и любовных, что внимание читателя всегда напряжено до предела в ожидании новых неожиданных поворотов сюжета. Затаив дыхание, следит читатель Борна за борьбой самолюбий и воль, несколько раз достигающей особого накала в романе.
Авантюрно-исторический роман «Грешница и кающаяся» был написан известным немецким писателем Георгом Борном в живой, увлекательной и динамичной манере. Писатель рассказывает об удивительных и опасных приключениях князя Монте-Веро и его верных слуг-друзей. Несмотря на многочисленные интриги своих недоброжелателей князь выходит победителем из всех ситуаций благодаря своим нравственным принципам. На протяжении всего романа героям сопутствует любовь и верность. В настоящий том вошла первая часть романа.
Роман малоизвестного нашему читателю немецкого писателя Георга Борна посвящен историческим событиям, происходившим во Франции в середине XVII века.
Георг Борн (1837—1902 гг.) — известный немецкий писатель, автор историко-авантюрных романов. Его перу принадлежат «Евгения, или тайны французского двора», «Железный граф», «Дон Карлос» и другие произведения.Предлагаемый читателю роман рассказывает о событиях, происходивших в Испании в середине XIX века во время правления королевы Изабеллы II.
В романе «Дон Карлос» автор повествует об истории дона Карлоса Младшего — претендента на испанский престол.
Георг Борн – величайший мастер повествования, в совершенстве постигший тот набор приемов и авторских трюков, что позволяют постоянно держать читателя в напряжении. В его романах всегда есть сложнейшая интрига, а точнее, такое хитросплетение интриг политических и любовных, что внимание читателя всегда напряжено до предела в ожидании новых неожиданных поворотов сюжета. Затаив дыхание, следит читатель Борна за борьбой человеческих самолюбий, несколько раз на протяжении каждого романа достигающей особого накала.
Город на Неве заново раскрывается для читателей, ведь стиль изложения информации, выбранный автором, уникален: сначала берется цитата из известного произведения или мемуаров, и Екатерина дополняет его своими измышлениями и информацией из надежных источников, приобщая таким образом своих читателей к истории родного города. Итак, книга первая… В ней мы заглянем в окна, в которые всматривался одержимый азартом герой «Пиковой дамы» Германн, в надежде проникнуть в таинственный дом и разведать карточный секрет сварливой старухи-графини.
Новый приключенческий роман известного московского писателя Александра Андреева «Призрак Збаражского замка, или Тайна Богдана Хмельницкого» рассказывает о необычайных поисках сокровищ великого гетмана, закончившихся невероятными событиями на Украине. Московский историк Максим, приехавший в Киев в поисках оригиналов документов Переяславской Рады, состоявшейся 8 января 1654 года, находит в наполненном призраками и нечистой силой Збаражском замке архив и золото Богдана Хмельницкого. В Самой Верхней Раде в Киеве он предлагает передать найденные документы в совместное владение российского, украинского и белорусского народов, после чего его начинают преследовать люди работающего на Польшу председателя Комитета СВР по национальному наследию, чтобы вырвать из него сведения о сокровищах, а потом убрать как ненужного свидетеля их преступлений. Потрясающая погоня начинается от киевского Крещатика, Андреевского спуска, Лысой Горы и Межигорья.
В настоящей книге американский историк, славист и византист Фрэнсис Дворник анализирует события, происходившие в Центральной и Восточной Европе в X–XI вв., когда формировались национальные интересы живших на этих территориях славянских племен. Родившаяся в языческом Риме и с готовностью принятая Римом христианским идея создания в Центральной Европе сильного славянского государства, сравнимого с Германией, оказалась необычно живучей. Ее пытались воплотить Пясты, Пржемыслиды, Люксембурга, Анжуйцы, Ягеллоны и уже в XVII в.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Видный британский историк Эрнл Брэдфорд, специалист по Средиземноморью, живо и наглядно описал в своей книге историю рыцарей Суверенного военного ордена святого Иоанна Иерусалимского, Родосского и Мальтийского. Начав с основания ордена братом Жераром во время Крестовых походов, автор прослеживает его взлеты и поражения на протяжении многих веков существования, рассказывает, как орден скитался по миру после изгнания из Иерусалима, потом с Родоса и Мальты. Военная доблесть ордена достигла высшей точки, когда рыцари добились потрясающей победы над турками, оправдав свое название щита Европы.
Разбирая пыльные коробки в подвале антикварной лавки, Андре и Эллен натыкаются на старый и довольно ржавый шлем. Антиквар Архонт Дюваль припоминает, что его появление в лавке связано с русским князем Александром Невским. Так ли это, вы узнаете из этой истории. Также вы побываете на поле сражения одной из самых известных русских битв и поймете, откуда же у русского князя такое необычное имя. История о великом князе Александре Ярославиче Невском. Основано на исторических событиях и фактах.
Трилогия Владимира Неффа (1909—1983) — известного чешского писателя — историко-приключенческие романы, которые не являются строго документальными, веселое, комедийное начало соседствует с элементами фантастики. Главный герой трилогии — Петр Кукань, наделенный всеми мыслимыми качествами: здоровьем, умом, красотой, смелостью, успехом у женщин.Роман «У королев не бывает ног» (1973) — первая книга о приключениях Куканя. Действие происходит в конце XVI — начале XVII века в правление Рудольфа II в Чехии и Италии.
Во II томе романа рассказывается о последнем периоде правления испанской королевы Изабеллы II, ее изгнании во Францию и связанных с этим исторических событиях.
Юзеф Игнацы Крашевский родился 28 июля 1812 года в Варшаве, в шляхетской семье. В 1829-30 годах он учился в Вильнюсском университете. За участие в тайном патриотическом кружке Крашевский был заключен царским правительством в тюрьму, где провел почти два …В четвертый том Собрания сочинений вошли историческая повесть из польских народных сказаний `Твардовский`, роман из литовской старины `Кунигас`, и исторический роман `Комедианты`.
Действие историко-приключенческих романов чешского писателя Владимира Неффа (1909—1983) происходит в XVI—XVII вв. в Чехии, Италии, Турции… Похождения главного героя Петра Куканя, которому дано все — ум, здоровье, красота, любовь женщин, — можно было бы назвать «удивительными приключениями хорошего человека».В романах В. Неффа, которые не являются строго документальными, веселое, комедийное начало соседствует с серьезным, как во всяком авантюрном романе, рассчитанном на широкого читателя.