Эверетта v1.0 - [4]

Потолок. Доска трехдюймовка. С щелями. Строганая вручную. Плохо строганая. Небрежно покрашеная белой краской. Это не больница, однозначно. Таких больниц в Германии нет.

Эверетта 1. Н-ская область, СССР. 14.12.1964. Деревенский дом, на полу застеленом скатеркой лежит младенец

Мы «гуляем». Упираюсь изо всех сил и пытаюсь поднять голову. Гравитация побеждает. Ничего необычного, учимся держать головку, укрепляем мыщцы шеи и учимся их контролировать. Необычное только то, что я наверное единственный младенец, кто делает это сознательно.

Так. Уперся. Подьем… Ффух… Отдохнем.

Я так понял что в прежней жизни где-то крепко накосячил, и меня отправили по новой. Второгодником. Кто отправил, непонятно. Карма наверное. Когда маму снова увидел, думал что может это такой специальный мир, где все по второму разу живут. Но нет, родителям моим именно по 20 лет. Лаются из за ерунды, поведение часто как у Светланки в ее незабвенную молодость. Никак не второгодники, самая натуральная молодежь.

Лежал, думал. Косяков у меня по жизни, если приглядеться, немеряно, но особо выдающихся вроде и нет. Никого не убил. Воровал умеренно, это было. Но то по мелочи, железяку какую с работы стянуть, досок натырить. У нас это воровством то не считалось. Чужих жен желал, это было, дак не насиловал же я их, сами приходили. Да и было то раз-два, никак нельзя такое в карму считать.

Потом начал вспоминать последний год жизни и меня осенило. Предназначение. У меня было предназначение и я его бездарно про-ал. Причем буквально. Почти уверен в этом. Ощущения от того как творилась музыка были самыми сильными в той жизни. Вот он мой самый большой косяк. Всю жизнь занимался не тем чем был должен. За что и страдаю.

Отдохнул. Уперся. Подьем… Ффух… А теперь ручками и ножками подрыгаем. Что тут у нас ручки, и где тут у нас ножки. Разберемся. Двоих в прошлой жизни вырастил, опыт есть.

Эверетта 1. Н-ская область, СССР. 1.01.1965. Деревенский дом, в кроватке лежит Александр.

А папаша то у меня крут. Кроватку срубил одним топором. Рубил во дворе, так что я не видел, но результат налицо. Стоило мамаше по мозгам ему недельку поездить, и вот результат. Топорная работа. Я знаю, я специалист. Папаша тоже. Он на бирже работает, на лесобирже в смысле, других бирж в СССР пока нет. И уйдет оттуда через пять лет, переедем в город. Будет шоферить на хлебовозке. На такой, в которой чекисты либералов возили при Сталине. Я знаю откуда эта легенда пошла, меня папа на ней катал. Там внутри фургона решетки из направляющих на которые на хлебозаводе лотки с свежим хлебом задвигают. А в магазине длинным крюком эти лотки вытаскивают и меняют на пустые. Если лотков нет, то внутри только решетки, и правда тюрьма — тюрьмой, если не знать. Видать кто то в пустую хлебовозку заглянул и сразу все разоблачил.

А у нас Новый Год. Родаки расфуфырились и свалили. За мной бабка присматривает, папина мама. Немка-лютеранка. Почти не помню ее, мы тогда в город переехали, она в деревне осталась. Померла в 77 году, а от чего не помню, сопляк я тогда еще был. Надо спасти если получится. А маму я на этот раз спасу обязательно, померла она в 87. Операция на язве желудка. Ни о каких гелико-бактериях тогда в наших больницах не слышали, надо только пару лет протянуть и лекарство появится. Висмута диацетат вроде бы. Знал бы что по новой проходить буду, наизусть заучил бы.

А пока надо думать как мне карму свою исполнять. Для родителей верх мечтаний это если я стану инженером, еще сильнее они обрадуются если стану ученым. На это они меня направляли, хоть и неудачно. А вот искусство, причем любое, оба считают блажью. И тут они с религиозной бабушкой в редком консенсусе, «ибо заповедано в поте лица..» и далее по тексту. Плюс денежек в семье не так и много, заначка есть, но папа на мотоцикл копить будет, а потом на машину. Придется их убеждать поделиться. Начало брежневских времен, тут еще лет 15 все будет колоситься, пока не загниет потихоньку.

Эверетта 1. Н-ская область, СССР. 14.07.1966. Деревенский дом.

Александр тянется к стоящему в на столе радиоприемнику, а бабушка его оттаскивает

— Нельзя трогать!

— Дай!

— Саша, это дорогая вещь, мама ругаться будет.

— Дай!

— Тебя током ударит, больно будет.

— Не ударит! Дай!

— Саша, это не игрушка, иди вон с машинкой поиграйся.

Это какое то попрание всех прав, когда ты, старая, видела чтобы я с машинками игрался. Как купили, так в углу и стоит, машинка эта. Нафиг она мне не нужна, сама играйся. Хотел спокойно пройтись по волнам эфира, послушать чем планета дышит, и тут бабулю принесло. Интернетов тут пока нету, черно-белый телевизор смотрим всей семьей и с другого конца комнаты, потому что он глаза портит. Одно спасение — радио. Немецкий и ангийский никуда не делись и обеспечивают хоть какой то информационный поток. Но делать нечего, против бабули не попрешь, она и приложить может легко. Хорошо еще что по каким то ее постулатам детей бить нельзя… рукой. А вот вицей запросто, лупи сколько хочешь. Поэтому когда видишь что бабушка пошла за вицей, надо резко становиться милым ребенком.

Саша вздыхает, отрывается от радиоприемника и достает книжку. Повелительно тыкает в нее пальцем и командует: