Эверест-82 - [17]

Японцы меняться отказались. Они написали, что, к сожалению, не могут уступить, потому что в 1981 году на вершину пойдет университетская команда с целью посвятить восхождение столетию университета. Юбилей есть юбилей. Это мы понять можем.

Испанцы ответили согласием, Непал не возражал. Таким образом, срок экспедиции определился — весна 1982 года.

Скоро был создан новый Гималайский оргкомитет. Туда вошли представители различных достойных организаций, достойнее и нужные делу люди. Основная задача комитета — проведение организационных мероприятий, утверждений и тому подобное. Гималайский комитет сделал очень много полезного. Возглавил его заместитель председателя Спорткомитета Анатолий Иванович Колесов, положивший немало труда на организацию столь сложного дела и имя которого альпинисты вспоминают с благодарностью. Душой и сердцем комитета был Михаил Иванович Ануфриков, человек необыкновенной преданности идее и исполненный в, благородства.

Экспедиционные дела были бы затруднены, если бы не помощь многочисленных болельщиков. Необычность дела, убежденность Ануфрикова, Тамма, Овчинникова в том, что экспедиция должна состояться, очень заражала. Для альпинистов выполняли заказы многие и очень хорошо. Кислородная аппаратура была уникальных достоинств (ни одного отказа при столь широком пользовании — явление необычайное). Очень удобны и надежны были маски, великолепны палатки.

Особое внимание все экспедиции уделяли проблеме питания. Это действительно один из важнейших вопросов жизнеобеспечения на больших высотах. И здесь у альпинистов оказался замечательный помощник с несколько длинноватым названием — Всесоюзный научно-исследовательский институт консервной промышленности и специальной пищевой технологии. Владимир Воскобойников — заместитель генерального директора этой фирмы — вскоре стал консультантом экспедиции по питанию. Шеф-поваром.

История его появления в команде довольно занимательна. Вместе с представителями других фирм и организаций, разрабатывавших снаряжение для экспедиции, Воскобойников приехал на гималайские сборы на Памир посмотреть, сколь полезны предложенные рационы. Человек общительный, компанейский и при этом необыкновенно чуткий и деловой, он сразу приглянулся альпинистам, а потом, когда в отсутствие повара взялся за приготовление пищи, ребята, сравнив его работу с тем, чем кормил их специалист из алмаатинского ресторана, которого предполагалось взять, стали просить Тамма подумать о Воскобойникове как о шефе питания экспедиции. Владимир Александрович согласился, и после переговоров с Министерством пищевой промышленности СССР Воскобойников, покинув на время пост заместителя генерального директора, стал к плите, получив в свое распоряжение шерпов-поваров.

Ни во время экспедиции, ни после никто не пожалел о том, что отказались от повара из ресторана. Воскобойникову удалось разнообразить меню так, что ни разу за всю экспедицию оно не повторилось. И в трудностях он показал себя человеком покладистым и нетребовательным, глубоко интеллигентным. Но самое главное — это профессионал высокого порядка. Это чувствовали и шерпы. Неведомо, каким образом, но он объяснялся с ними без переводчика, по-русски, и они его прекрасно понимали. Дисциплина на кухне часто бывала в других гималайских экспедициях слабым местом. У Володи она была железной. Воскобойников без преувеличения оказался находкой.

Экспедиции повезло с людьми, хотя не всех удалось сохранить до Непала. Не поехал радист Александр Черевко, и пришлось обходиться самим. Правда, переводчик Юрий Кононов готовился быть дублером радиста, и Валерий Хомутов был по работе связан с радиоделом, но в полной мере заменить профессионального радиста они не могли. Не поехал в Непал и В. С. Дорфман, человек, который долгое время занимался всем хозяйством экспедиции и вклад которого в экспедиционные дела очень значителен. В'последний момент пришлось предложить место хозяйственника Леониду Трощиненко.

Но поехал доктор! Свет Петрович Орловский — свет и душа экспедиции. Тамм рассказывает мне о нем. Я не вижу в темноте луклского аэродрома лица Евгения Игоревича, но чувствую, что он улыбается.

Доктор — фигура совершенно необычная. Его уникальность, в частности, заключается в своеобразном отношении к медицине, которую он представляет. Будучи специалистом высокой квалификации, он в тех случаях, когда помочь невозможно, перестает вести себя как традиционный доктор, или он видит, что хвори пустяковые или, будучи — высокоэрудированным медиком, знает, что лекарства облегчения не принесут, — он не старается успокоить и обнадежить, а с присущим ему юмором говорит об этом больному. Поначалу это вызывало у страждущих чувство настороженности, а иногда и раздражения, даже конфликты были. Например, с заболеваниями горла в Гималаях просто беда. Необычайная сухость воздуха, низкие температуры, отсутствие кислорода — идеальные условия для потери голоса, воспалений дыхательных путей. С этим сталкиваются все восходители на восьмитысячники. Часто ртом вдыхать холодный разреженный воздух и не страдать от этого почти никому не удавалось. Альпинист, жалуясь на дикий кашель, ждет помощи от врача. Чем-нибудь помазать, что-нибудь проглотить. Но Орловский знает, что все бесполезно, и — шутит.