Евангелие от змеи - [15]
Он был настоящим сыном ночи, существом, питающимся мраком, так что решение выплывет из темноты, как подарок его матери и любовницы. Она ни разу его не предала, всегда уберегала от безумств и ошибок, скрывая от глаз людей и света их фонарей. Она предупредит его, когда настанет час великого потрясения, когда она решит задуть могучим дыханием огонь жизни на Земле.
Он устроился в кафе, заказал минеральную воду, почитал, поиграл на автоматах, увидел, что легавые отбыли с дежурства, —наверняка считают, что ангелы смерти, как и они сами, работают в строго отведенное для этого время, в одиннадцать, оставив деньги за содовую на столе, гибкой тенью скользнул во внутренний двор и затаился в темноте поблизости от двери на лестницу D, закрытой на кодовый замок. Ждать ему пришлось недолго —не прошло и часа, как перед дверью оказалась парочка, явно живущая в доме. Оба были возбуждены до невозможности и, полагая, что никто их не видит, принялись обжиматься, шаря жадными руками по одежде друг друга. Просто невероятно, до чего громко могут звучать в ночи вздохи, шуршание шелка и нейлона, чмоканье поцелуев и шлепки потных ладоней по влажной от возбуждения коже! Матиасу даже показалось, что перевозбудившийся мужчина, сопящий, какумирающий от жажды пес, овладеет своей спутницей прямо на улице, у стенки, но женщина возмущенно закудахтала, одернула юбку, запахнула полы блузки и начала набирать код.
Матиас запомнил комбинацию, она несколько раз сбилась.
Привычка: когда он в одиннадцать лет стал членом своей первой банды, ему поручили запоминать —на взгляд —коды входных замков.
Он подождал еще полчаса, пока не погас свет на лестнице, а когда теплый ветер загнал тучи на серпик молодой Луны,проник в дом.
Матиас бесшумно поднялся по лестнице — металлический скрежет лифта мог бы насторожить горилл, охраняющих блондинку. Он без помех, сохраняя полное спокойствие, дыша ровно и бесшумно, добрался до шестого этажа. Матиас знал, что пути назад нет, жребий брошен. Дичь, обезумевшая от страха, впавшая в паранойю, немедленно узнает его при следующей встрече и поймет, что он бродит поблизости, чтобы убить ее. Тогда он утратит преимущество неожиданности и может провалить контракт. Этого нельзя было допустить: малейший промах станет для него знаком немилости, опалы, он почувствует себя отвергнутым, кроме того, в его профессии безупречная репутация —залог регулярной и достойно оплачиваемой работы.
Он сунул руку в вырез тенниски и вытащил медальон с изображением Богоматери на старинной серебряной цепочке. Он принадлежал его бабке, русской по происхождению, бывшей балерине, которая во времена железного занавеса ухитрилась попросить во Франции политического убежища, приехав на гастроли с труппой Большого театра. Отец и две старшие сестры Матиаса погибли под пулями банды отморозков, работавших на русскую мафию —на одну из многочисленных "русских мафий", конкурировавшую с "нанимателями" главы семьи. Матиасу было тогда тринадцать лет, но он выжил в море смертоносного огня: выпрыгнул из окна своей комнаты под крышей, вывихнул лодыжку и растворился в ночи, своей покровительнице и защитнице.
Матиас любил ощущать на губах круглое, нежное лицо Пречистой Девы. Ему всегда казалось, что он вновь обретает мать —тоже русскую женщину, белокурую красавицу с изумительно белой кожей: однажды —мальчику тогда не исполнилось и семи лет —она просто исчезла из дома и из его жизни навсегда. "Она отправилась на небо", —пробормотал отец, заливаясь слезами. Вот как? А с каких это пор матерям позволено покидать своих детей? А отцам кто разрешил рыдать на глазах у сыновей?
Матиас пылко поцеловал медальон, спрятал его под майку, вытащил глокиз кобуры, навинтил глушитель, сунул оружие в карман брюк стволом вниз, поднялся на несколько ступенек и приклеился к стене, уставившись на дверь квартиры. Ожидание в полумраке не было ему в тягость —тишина успокаивала, наполняла волшебной пустотой, в которой исчезали, таяли все лишние мысли и чувства. Лучшие решения находились именно в эти минуты чистого, ничем не замутненного, собранного бдения, когда казалось, что время перестало существовать.
Да, ожидание было одной из самых захватывающих особенностей его работы.
Около четырех утра Матиас услышал, как в квартире зазвенел телефон и началась дикая суета. Он снял глок с предохранителя, не выпуская из поля зрения лестничную площадку: его беспокоило, как бы вырванные из сна обитатели квартир с нижних этажей не заявились сюда, чтобы выразить протест. Но люди пошумели и успокоились, в доме снова стало тихо.
Через несколько секунд Матиас совершенно отчетливо услышал, как скрипнула тяжелая металлическая дверь. В квартире его будущей жертвы подняли тревогу —звонивший явно предупреждал, что в дом проник неизвестный.
Матиас увидел, как на площадке появился один из телохранителей в белых шортах и майке, босой, с огромным автоматическим пистолетом в руках. Он размахивал им перед собой, напряженно вглядываясь в темноту, как герой дурацкого полицейского сериала. Матиас ощутил его лихорадочное возбуждение —так нервничает резко разбуженный среди ночи человек, чьи мозг и нервная система никак не могут стряхнуть с себя остатки сна. Матиас стоял совершенно неподвижно, чтобы не обнаружить своего присутствия, а когда громила оказался на линии его огня, нажал на курок. Яростная вспышка разорвала темноту, и телохранитель упал —как осенний лист с дерева, в полной тишине, даже не взмахнув руками, словно стараясь, последним усилием воли, ни в коем случае не потревожить сон обитателей квартиры. Полный мудак. Никогда в жизни уважающий себя профессионал не стал бы так подставляться, выскакивая среди ночи из квартиры.
