Евангелие от Ram Stein - [5]

Сергей осторожно присмотрелся к кромке леса и вздохнул с облегчением, расслабляя мышцы, напряженные скоротечным боестолкновением. Вверху застрекотал милицейский турболет. Он вышел из машины, размахивая жетоном со всем знакомыми тремя буквами и узкополосным радиопередатчиком. Не хватало еще, чтобы сверху шмальнули чем-нибудь…

* * *

Усталый усатый сержант удовлетворенно хмыкал, разглядывая дырки на капоте машины, проделанные реактивными пулями.

– Повезло тебе! Машина вдребодан, а сам жив остался. Могли и чем посерьезнее долбануть!

– Кто?

– Это уже не наша, но скорее ваша епархия! - милиционер обрадовался, параллельно считывая данные с портативного компьютера, управляющего несколькими "подсобниками".- До Нового года успеем на базу! - крикнул он напарнику. - Сейчас ихние на двух турболетах пригонят!

– А мне…?

– Будет дежурная гоп-команда, машину перетащат… - Сержант, казалось, уже потерял интерес, прислушиваясь к новогодним аккордам "Сектора Газа", доносившимся из рубки турболета.

– Да уж как-нибудь сам! Мое присутствие больше не требуется?

– Шухер до главка дошел… сейчас следаки приедут, а тебя свое начальство позже, наверное, до хаты потребует! Сидеть тебе все праздники за рапортами!

Со второй попытки "Мурка" завелась, но с одним полуторалитровым трехсотсильным мотором ее ход не был таким быстрым. Редкие встречные водители сочувственно мигали фарами, стремительно проносясь мимо. Было уже одиннадцать, когда он подъезжал к Москве.

Трехмиллионный город не спал, расцвеченный новогодними огнями. Но на улице было удивительно тихо. Большинство предпочитало отмечать праздники в близком семейном кругу. Лишь изредка бесшумной серой летучей мышью в отдалении мелькал милицейский турболет или на допотопных машинах и мотоциклах проносилась стайка "пенсов".

Город второй половины двадцать первого века после эпохи угара постиндустриализма представлял собой причудливое сочетание массовой коттеджной застройки (двух-трехэтажные просторные домики на одну семью), утопавшей в зелени молодых деревьев, старого центра и нескольких, казавшихся скалистыми утесами скоплений десятков небоскребов-административных и общественных зданий.

Большая часть населения вообще жила в пригородах, за несколько минут добираясь в центр на вакуум-поездах разросшейся подземки.

Проехав четвертое кольцо, Сергей свернул в сторону Лубянки. Здесь ночных гонщиков попадалось больше. Бородатые деды в глухих кожаных куртках образца 30-ых годов двадцатого века на мотоциклах начала нового века ожесточенно сигналили, приветствуя, как им казалось отлично стилизованный под "милитари-арт" автомобиль.

Первое скопление старых автомобилей и мотоциклов было возле ночного клуба "Пепелац", похожего на космический корабль эпохи неолита, облюбованного в качестве своей постоянной резиденции "нашими".

В старой Москве через несколько улиц Сергею пришлось преодолеть небольшой затор, вызванный как попало стоящими транспортными средствами у клуба "Чунга-Чанга". Когда он проезжал мимо, на входе загорелась огромная голографическая вывеска с призывной надписью: "Скажи попсе - ХОЙ!". Здесь предпочитали отдыхать отставники государственной корпорации "Газпром".

Дети горячей эпохи, восьмидесяти-столетние "пенсы" были самой большой головной службы охраны общественного порядка. Не то чтобы они совершали какие-либо серьезные правонарушения, но ночная езда по городу со снятыми глушителями всегда досаждала представителям молодого поколения. Днем отставники спали, а с 11.00 вечера до 5.00 утра, когда город замирал, носились по улицам, лавируя между ночными патрулями. Те, впрочем, не слишком охотно пытались пресекать подобные вольности.

Но иногда пожилым рокерам и металлистам позволялось куролесить и подольше: в течение нескольких дней новогодних праздников, Дня Чекиста и Дня Освобождения Москва отдавалась им на полный откуп.

Осталось еще несколько улиц, когда объехав наверное, самый разудалый и фешенебельный клуб "Че Бурато" расположенный прямо напротив известного всей Москве здания Верховной Конторы, Сергей подъехал ко входу в подземный гараж. "Чебуратор", как его называли сами посетители, нисколько не стесняясь висевшего над входом портрета команданте Че Геварра, был обставлен со всех сторон видавшими виды черными бандур-машинами, "Волгами", не менее древними, чем их водители.

Вот она, Лубянка! Феликс Дзержинский вот уже почти полвека спокойно восседал на своем мотоцикле в центре площади. Несмотря на снегопад, его форменная косуха с заклепками была начищена до блеска, а уличная иллюминация причудливо играла на боках "Явы". Его взгляд, полный яростного и благородного огня, смотрел куда-то в даль, за горизонт. Стремительный полет застывшей фигуры, казалось, говорил о неудержимости и несокрушимости воли народа, осознавшего неразделенность во времени своей истории и единства духа.

Работая в здании Верховной Конторы уже пару лет, Сергей так и не представлял себе на сколько этажей вниз зарылись ее служащие. Известно, что в период между русско-китайскими войнами, когда сюда из наполовину разрушенного восставшими Кремля был переведен административный центр, под Москвой на глубине в добрых две сотни метров были прорыты дополнительные камеры, проложено несколько десятков километров туннелей.