Евангелие от Магдалины - [30]

— У нас есть еще что-то выпить ребятам? — всполошился Митя, когда мы приблизились к «воронку». — Они ж в выходной со мной поехали!

К счастью, нашлось. «Душевные ребята» высунули лапы из «воронка» — стаканчики в них казались крохотными.

Крякнули, утерлись овчиной.

— Ну, нам пора! А то ворота закрываются! — озабоченно проговорил Митя.

Всюду вникает!

В прощальной суете я незаметно вложила ему в ладонь звездочку... пригодится в тюремном быту. Митя глядел не на нее, а мне в глаза. И я услышала, как она брякнула о камень.

Зато теперь стали передавать от него записки. Спасибо Станиславу Николаевичу — и если он даже и сует в них свой нос, то кое-что узнать ему полезно.

«Здорово!

Поздравь меня — я тут сделал бешеную карьеру. Неожиданно пригодились знания, полученные во Дворце пионеров, в картонажном кружке: меня назначили главным по восстановлению макета тюрьмы в их музее. Распознали-таки культурного человека! Интересные тут экспонаты! Например, фотография: Набокова-отца везут в заключение из Государственной думы как раз сюда, и восторженная толпа его приветствует! Поучительно. Восстановление макета, созданного еще до революции, начали, как настоящие гуманисты, с макета больницы и морга. Больницу, кстати, удалось мне перед этим изучить изнутри. Но абсолютно случайно. Рвали больной зуб, и врач вдруг сказал, что блатные презирают обезболивание, и начал рвать так. Я хотел сказать, что я вовсе не блатной, но не успел, вырубился. На койке почему-то оказался с переломом ребра. Чудеса медицины! Зато изучил больницу изнутри, что сыграло важную роль при работе над макетом. Кстати, находясь в койке, выиграл у соседа-старичка в шахматы два раза подряд. А ты еще говорила, что я слабоумный!»

Да, судя по этой бодрой корреспонденции, его там усиленно «прессуют»!

Я позвонила.

Мы абсолютно приватно-доверительно сидели с СН в его маленькой машинке — мне с моим ростом пришлось сложиться почти вдвое. Коленями я доставала до своего подбородка. Могла бы, кстати, дотронуться и до его: такая вот озорная мысль. Каждый мужик хочет от секса чего-то своего, затаенного... интересно, чего хочет он? Могла бы коснуться его коленкой, особенно когда он наклонялся ко мне, демонстративно приглушая голос. Машинка его наверняка была напичкана связью, как космический корабль, и, когда он так понижал голос, сотрудникам его наверняка приходилось подкручивать ручки и чертыхаться: конспиратор херов!

«Не надо так, Станислав Николаич! — хотелось мне сказать. — Там тоже люди!»

СН, прилежно шевеля губами, как малограмотный, и усердно тараща глаза, дочитал письмо до конца (надо думать, впервые).

— Да, — сухо пожевав губами, произнес он. — Судя по всему... имели место случаи... избиения его в камере уголовными элементами. Но чем я могу помочь? Абсолютно другая епархия! Единственное, чего мне удалось добиться, — конфиденциальной переписки! Но видите... больше расстройства! Может быть, вы что-то посоветуете ему? Или, может быть, вы хотите что-то ему передать? Я гарантирую полную конфиденциальность!

Ну да — «полная конфиденциальность»: я, Митя и КГБ!

Хочет, чтобы я через их «чистые руки» передала Мите Жезл Силы!

Не возьмет! Он и из моих-то не берет! Что такое Жезл Силы? Антенна связи с Богом, попросту говоря. Не возьмет. Он может все, даже проходить сквозь смерть, но в жизни никогда не сделает ничего такого, чего не могут все! «Продам материалистические убеждения. Дорого!» Любимая его шутка. И его страдания за решеткой, видно, не стоят для него так дорого, как «материалистические убеждения», — желание быть как все, не выделяясь ничем!

«Ибо кто возвышает себя, тот унижен будет, а кто унижает себя, тот возвысится».

Только боюсь, не доживет он до креста, сгниет незаметно!

— Да нет, он ничего не просит. Даже колбасы! — с отчаянием проговорила я, будто выше колбасы мысли мои никогда не простирались.

— Тогда у меня к вам просьба, Алена Владиславовна... Вот у меня тут опись вещей из коллекции Тамары Александровны... особенно ценных, составленная по ее просьбе Эрмитажем. Не могли бы вы просмотреть ее и сказать, к какой из этих вещей она относилась с особым пиететом? Вспомните, ведь у вас же корочки гида по Эрмитажу! А то лишим!

Я приблизила список к глазам.

Ширма, вырезанная из слоновой кости, — охота на львов, Иран, XII век; фаянсовое блюдо с синими кобальтовыми цветами и рыбами, Иран, XV век.

Перед глазами у меня всплыла, как райское видение, роскошная и комфортабельная квартира Мары. Как сладко было в ней быть! Теперь никогда — уже никогда — у нас не будет такого. Только евростандарт.

Я вернулась к списку.

Бокал, граненый хрусталь с серебряными накладками, Египет, не позже XI века до Р. X.

Египтом она очень гордилась, любила его. Еще бы — собирали вместе с Цыпой, когда служили там... Еще молодые, красивые!

Фарфоровая ложечка в виде лежащей на животе обнаженной рабыни из захоронения, XII век до Р. X.

Помню ее. «Как увижу, — Митя признавался, — сразу встает! Если получится, в гроб ее ко мне положите!» — «А зачем она тебе в гробу?» — «Пусть стоит!»

Помню рабыню...

Щипцы для орехов бронзовые в виде любовной пары — Египет, из захоронения, IX век до Р. X.