Евангелие от экстремиста - [60]
"И вправду, недорого. Однако, не стану ж я себе покупать такое богатство — это ж надо строить, для этого иметь семью, знакомства, и еще тысяч пятьдесят на строительство. Да и прокуроры — нафиг они мне, с моей любовью к музыкальному грохоту", — думал я с грустью, приближаясь к пресловутому пансионату.
— Тебе вон туда, немного назад, и направо, через дырку в заборе.
Я пролез и вскоре нашел своих. Как оказалось, съезд временно сорвали приехавшие ОМОНовцы, поскольку кто-то из нацболов выключил из сети найденную прослушку. Теперь все беспорядочно толпились в другом здании, где располагались спальные комнаты. Вокруг здания гордо стояли нацболы, исполняя роль охраны. Между этажами тоже сидели «охранники». Главный из них, Артём Акопян, сидел на стуле и командовал парадом: с мобильного звонил другому охраннику, на пейджер, на пару этажей выше:
— Девушка, продиктуйте абоненту такому-то: "Cпустись, пожалуйста, ко мне, есть небольшой вопрос. Точка. Артём".
Я просто офигел от такого мажорства. Да, думаю, похоже, дела и вправду больше походят на какую-то разводку классика русской литературы. Народ ходил взад — вперед, потом все опять вернулись в зал, и стали рассказывать про положительный опыт региональной борьбы. У меня никакой борьбы не было, поэтому я просто и с удовольствием послушал про Самарское кидание пищевых продуктов в Михалкова, про Волгоградских юных бериевцев, про Прибалтику. В кулуарах подошел Толя Тишин:
— Рома, Лимонов переживает, что в Брянске всё достаточно тухло.
— Ну не могу я, Толя, найти гауляйтера. Не могу. Сам не хочу, я не настолько серьезно к этому всему отношусь. Просто считаю, что отделение Партии в Брянске должно быть. Ты знаешь, я не верю ни в идеи, ни в победу. Я просто хочу, чтоб оно у нас было, это отделение. Только из моего отношения к тебе лично. И всё. Боксёр в армии, остальные боятся непонятно чего. Вот скоро устрою в Брянске концерт Непомнящего очередной, туда ж нацболов я бесплатно пускаю, там и посмотрим, кто бесплатно придёт.
На концерт Непомнящего бесплатно под видом нацболов вломилось человек пятнадцать. Всех их я попросил собраться через неделю для принятия окончательного решения о дальнейшей судьбе отделения.
Пришел примерно за полчаса до собрания. Вовремя. Вадюха как раз набивал марихуану. Закурили. В его комнате лежали какие-то странные пни с разносторонними ответвлениями в виде оленьих рогов. Олень встал, посмотрел на меня своими усталыми большими глазами и промурчал как кот: "Будущее — это хорошо прожитое настоящее". Я не сразу понял, к чему это он.
Народ расселся по железным доисторическим пружинным кроватям. Я без пафоса и энтузиазма, имея желание в последний раз окончательно закрыть тему, зачитал собравшимся неформалам проект Второй России. Добавил от себя несколько предложений о том, как живут другие регионы партии, и что, вероятнее всего, эта тема никого серьезно не заинтересовала, поэтому, вероятно, следует проголосовать имеющимся кворумом за ликвидацию отделения и разойтись по домам. Народу стало, быть может, стыдно за то, что всё их нацбольство заключалось все эти годы только в халявном прослушивании концертов Непомнящего, и появились первые возражения. Тогда я задал прямой и конкретный вопрос:
— Неужели есть среди вас те, кто добровольно согласится поехать в Казахстан? Поднимите руки, кто поедет.
— Я поеду, — имитируя решительность и пытаясь по возможности сузить широко расширенные от марихуаны зрачки, заявил Вадюха и отрывисто вскинул вверх руку. Он уже практически заваливался на бок, и, наверное, только и ждал, пока все свалят, чтоб благополучно догнаться новой волшебной папироской.
— И я, и я, и я, — поочередно вырастают тощие неформальские руки.
Единогласно Брянское отделение проголосовало за немедленное вторжение в несчастный и уже заранее обреченный Казахстан. Довольные неформалы разбрелись по домам. Приятно, наверное, чувствовать себя будущим солдатом-освободителем.
5 апреля 2000 года в Брянске прошел первый пикет НБП. Он был посвящен главному партийному празднику и аресту полковника Буданова. Мы были первыми в России, кто вышел на улицу с требованием его свободы. Аргументация была крайне простой. Если регулярно проходят амнистии для чеченцев, и боевиков спокойно берут в милиционеры, особо не выясняя, сколько русских девушек этот воин Аллаха зарезал и изнасиловал за последние 10 лет, то амнистия должна быть двухсторонней. Всех — на всех. Странно, что харизматичного полковника сделали козлом отпущения. Это больше походило на какую-то кабинетную интригу, чем на правосудие.
12 июня воплотилась идея Вадюхи — нацболы вышли, намазавшись какой-то жутью. Негры. С бананами на шее. Акция символизировала День Независимости России. В честь праздника представители негритянского племени привезли россиянам гуманитарную помощь — караван бананов. Театрализованное действо продолжалось 15 минут. На большее у ментов не хватило терпения.
Теперь мы ходили на площадь регулярно. В ходе антилатвийской акции по защите ветеранов Советской Армии мы умудрились выволочь на площадь живую козу, обмотав её латвийским флагом. Журналисты визжали от восторга. Вскоре у нас появился партийный офис на центральной площади города. В партию пришла масса народа, новые лица, новые акции. Зимой мы приняли участие в выборах, чтобы с полным позором их проиграть. Что мы тогда могли знать о выборах? Впрочем, лозунг "Коноплёв против мудаков" многие менты и респектабельные брянские политики припоминают мне до сих пор, как неслыханную дерзость. В бесплатное эфирное время я вылез на телеэкран в косухе с гитарой и спел песню Макса Крижевского:
Ядерная война две тысячи двадцать первого года уничтожила большую часть цивилизации. Люди живут без света, тепла и надежды. Последний оплот человечества, созданный уцелевшими европейскими государствами, контролируют монархия и католическая церковь во главе с папой римским Хьюго Седьмым. Но кто на самом деле правит балом? И какую угрозу ждать из безжизненных земель?Содержит сцены насилия. Изображение на обложке из архивов автора.Содержит нецензурную брань.
Иногда жизнь человека может в одночасье измениться, резко повернуть в противоположную сторону или вовсе исчезнуть. Что и случилось с главным героем романа – мажором Алексеем Вершининым. Обычный летний денек станет для него самым трудным моментом в жизни. Будут подведены итоги всего им сотворенного и вынесен неутешительный вердикт, который может обернуться плачевными и необратимыми последствиями. Никогда не знаешь, когда жестокая судьба нанесет свой сокрушительный удар, отбирая жизнь человека, который все это время сознательно работал на ее уничтожение… Содержит нецензурную брань.
Кирилл Чаадаев – шестнадцатилетний подросток с окраины маленького промышленного города. Он дружит с компанией хулиганов, мечтает стать писателем и надеется вырваться из своего захолустья. Чтобы справиться с одиночеством и преодолеть последствия психологической травмы, он ведет дневник в интернете. Казалось бы, что интересного он может рассказать? Обычные подростковые проблемы: как не вылететь из школы, избежать травли одноклассников и не потерять голову от первой любви. Но внезапно проблемы Кирилла становятся слишком сложными даже для взрослых, а остальной мир их не замечает, потому что сам корчится в безумии коронавирусной пандемии… Содержит нецензурную брань.
История рассказывает о трех героях, их мыслях и стремлениях. Первый склоняется ко злу, второй – к добру, ну а третий – простак, жертва их манипуляций. Но он и есть тот, кто свободен создавать самые замысловатые коктейли из добра и зла. Кто, если не он должен получить главенствующую роль в переломе судьбы всего мира. Или же он пожелает утопить себя в пороках и чужой крови? Увы, не все так просто с людьми. Даже боги не в силах властвовать над ними. Человеческие эмоции, чувства и упрямое упорство не дают им стать теми, кем они могли бы быть.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.
После двух лет в Европе Флориан приехал в Нью-Йорк, но быстро разочаровался и вернулся в Берлин — ведь только в Европе нового тысячелетия жизнь обещает ему приключения и, возможно, шанс стать полезным. На Западе для него не оставалось ничего, кроме скуки и жестокости.