Евангелие от экстремиста - [55]
Однажды в гости заглянул Клещ, один из руководителей студии «ХОР», издателя всех альбомов Гражданской обороны:
— Привет, меня зовут Клещ. А я про тебя слышал. Правда, что ты в первый раз пришел в Московскую рок-лабораторию с большим пакетом конопли, положил её на стол, и представился: "здравствуйте, я — Коноплёв"? — все заржали.
Вскоре из Оскола пришли очень плохие новости. Там умирал всеобщий любимец, лауреат трёх Оскольских Лир, поэт и композитор, Веня Дркин. Всего лишь какой-то год назад он приезжал в Москву, и на одном из неформальских флэтов устраивал пьяные веселые дебоши и водил туда девушек. Любвеобильный Веня словно боялся опоздать жить. Всем очень нравилось его творчество. Думаю, с его смертью от нас ушло очень и очень многое:
Он умирал от лимфосаркомы, и сделать уже было решительно ничего нельзя. Анчута продрала глаза, оклемалась после всех своих алкогольных передряг, и тут же развила бурную деятельность. Организовала фонд Вени Дркина, начала искать деньги на лечение. Я с несколькими другими музыкантами просидел на Арбате, пел под гитару какие-то песни. Анчута докапывалась до праздно гуляющих буржуинов. Так пришли в фонд первые небольшие деньги. Анчута умудрялась пробить стену. Она терроризировала всех, раздолбайка и наркоманка Анчута была в те дни образцом дисциплинированности и обязательности. Она очень старалась, и её труды не прошли даром. Каждый из нас тоже что-нибудь старался делать. Фанаты Непомнящего устраивали фестивали по сбору средств для фонда — в Белгороде, Воронеже. Были статьи в прессе. Я написал в прохановскую «Завтра». Статья вышла, но все уже понимали и чувствовали, что всё это зря.
Вскоре Веню привезли в Москву, положили в клинику и поставили окончательные диагнозы. Пообещали крайне незначительное время, пока он еще будет жить. Он попросил увезти себя куда-нибудь из Москвы, хоть в пригород, только б не умирать в этом жутком вонючем мегаполисе. Его отвезли в один из подмосковных санаториев. Позже Саша Непомнящий, побывавший у него незадолго до смерти, рассказывал, что поиски денег привели к парадоксальной ситуации. Появилась масса людей, пытающаяся воспользоваться всем этим. Шума ведь было много, вся неформальская тусовка была в курсе. Узнали и предприниматели, и политики. Все на это старались. И разные жулики пытались углядеть в его уже неизбежной смерти возможную для себя в будущем выгоду. Почти у самого гроба они суетились со своими бумажками, предлагая какие-то контракты. Кажется, речь шла о шести тысячах долларов — плате за Венино обследование в Московской клинике. Деньги обещал дать попсовый музыкальный продюсер Шульгин. Не из одних лишь добрых побуждений, а в обмен на пакет авторских прав, на всё Венино творчество. По-моему, это больше походило на мародерство, чем на благотворительность. Не знаю, с какими целями были куплены этим Шульгиным у умирающего Веньки все его стихи и песни. Так нигде больше они и не появились. Ни на радио, нигде. Неформат. Получается, что эти самые попсовые продюсеры своими контрактами нашего Веню от всех опять похоронили. Во второй раз закопали. Чтоб не создавал конкуренцию своим звёздно-мафиозным семейкам — с их некончаемой пошлятиной, тиражируемой центральными телеканалами.
По словам Непомнящего, Веня даже в самые тяжелые, последние дни своей жизни прекрасно понимал, кто сейчас перед ним и что происходит. Необходимые бумаги и завещания вскоре были подписаны. Веня хоть как-то хотел скрасить жизнь своим родным и близким. Из последних сил. Как оказалось, все это шевеление отнюдь не продлило ему жизни. Лучше бы его и не привозили в эту Москву. Быть может, он бы подольше продержался там, у себя на родине. Среди степей и трав украинских. Хоть на пару недель.
Анчута была, в самом деле, прототипом героини одной из известных Вениных песен — про «Анку-пулеметчицу»:
Она ненамного пережила Веню. Наверное, на год или полтора. Вышла замуж, родила ребенка, и через несколько месяцев умерла от сердечного приступа. Как-то быстро и спонтанно. Тусовка пожимала плечами в трагическом недоумении. Непомнящий тоже пожалел с грустью: "Жалко Анчуту, сердечная тётка".
Из Брянска в августе я отправился вместе с Мефодием и Блондином на последний в своей жизни рок — фестиваль. Мы ехали по трассе до Курска, затем до Харькова, и уже оттуда — электричкой, автобусом, и еще 10 километров пешком по пшеничным полям. Собралось там человек сто. Не очень много, и тем было лучше. Село, вблизи которого это все происходило, называлось Балаклея, а сам фест носил громкое название: "Русский рок против капитализма и мондиализма". Шли по полю в окружении каких-то панков и пили спирт прямо из горла пластиковой бутылки. Стася тогда уже почти разругалась с Непомнящим и шла со мной рядом, не очень довольная жизнью. Я, пребывая в очередной депрессии, разговаривал с ней и, тупо уставившись в землю, случайно на ходу углядел бок боевой гранаты Ф-1. Наверное, она лежала здесь с времен войны, или с каких-нибудь учений. Лимонка была утрамбована в землю прямо посреди дороги. Я попросил у народа нож, и, сосредоточив разъезжающийся от спирта взгляд, начал её выкапывать. Непомнящий заставил панков залечь в пшеницу, метров за двадцать. Напротив меня сидела просто чумовая — черноволосая в цвет "воронье крыло", с магически возвышенным взглядом арабской гордой шахидки, худющая девушка Стася. Мы были с ней втроем. Наедине. Я, она, и эта самая граната. Стасе, кажется, тоже было всё равно, как всё тут сейчас закончится. Я ковырял Лимонку, прилагая определенные усилия — все же это была дорога. И вынул полностью из земли, минуты через четыре. Такая вот русская рулетка. Хрен знает, зачем это было нужно. На гранате была сорвана чека. Всё уже радикально приржавело. Навстречу по этой же дороге, откуда-то из леса мчалась БМВ. Мы остановили её, я спросил у мужика:
Ядерная война две тысячи двадцать первого года уничтожила большую часть цивилизации. Люди живут без света, тепла и надежды. Последний оплот человечества, созданный уцелевшими европейскими государствами, контролируют монархия и католическая церковь во главе с папой римским Хьюго Седьмым. Но кто на самом деле правит балом? И какую угрозу ждать из безжизненных земель?Содержит сцены насилия. Изображение на обложке из архивов автора.Содержит нецензурную брань.
Иногда жизнь человека может в одночасье измениться, резко повернуть в противоположную сторону или вовсе исчезнуть. Что и случилось с главным героем романа – мажором Алексеем Вершининым. Обычный летний денек станет для него самым трудным моментом в жизни. Будут подведены итоги всего им сотворенного и вынесен неутешительный вердикт, который может обернуться плачевными и необратимыми последствиями. Никогда не знаешь, когда жестокая судьба нанесет свой сокрушительный удар, отбирая жизнь человека, который все это время сознательно работал на ее уничтожение… Содержит нецензурную брань.
Кирилл Чаадаев – шестнадцатилетний подросток с окраины маленького промышленного города. Он дружит с компанией хулиганов, мечтает стать писателем и надеется вырваться из своего захолустья. Чтобы справиться с одиночеством и преодолеть последствия психологической травмы, он ведет дневник в интернете. Казалось бы, что интересного он может рассказать? Обычные подростковые проблемы: как не вылететь из школы, избежать травли одноклассников и не потерять голову от первой любви. Но внезапно проблемы Кирилла становятся слишком сложными даже для взрослых, а остальной мир их не замечает, потому что сам корчится в безумии коронавирусной пандемии… Содержит нецензурную брань.
История рассказывает о трех героях, их мыслях и стремлениях. Первый склоняется ко злу, второй – к добру, ну а третий – простак, жертва их манипуляций. Но он и есть тот, кто свободен создавать самые замысловатые коктейли из добра и зла. Кто, если не он должен получить главенствующую роль в переломе судьбы всего мира. Или же он пожелает утопить себя в пороках и чужой крови? Увы, не все так просто с людьми. Даже боги не в силах властвовать над ними. Человеческие эмоции, чувства и упрямое упорство не дают им стать теми, кем они могли бы быть.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.
После двух лет в Европе Флориан приехал в Нью-Йорк, но быстро разочаровался и вернулся в Берлин — ведь только в Европе нового тысячелетия жизнь обещает ему приключения и, возможно, шанс стать полезным. На Западе для него не оставалось ничего, кроме скуки и жестокости.