Ева, моя Ева... - [5]

– Продолжайте.

– Я забеременела через год, и у нас родилась Рози. – Тут Ева улыбнулась своим воспоминаниям о первых днях, когда она вернулась из больницы. – Все шло отлично. Чарли оказался добрым и любящим отцом и мужем, он вставал по ночам и смотрел за ребенком, чтобы я могла отдохнуть.

Мне бы нужно было насторожиться, когда он предложил, чтобы я вышла на работу уже через шесть недель после родов. Я хотела побыть дома с ребенком хотя бы первый год. Но он убедил меня, что ничего не случится, если мы пригласим женщину ухаживать за Рози. Не напрасно же я училась четыре года, чтобы получить диплом. Он меня убедил, тем более что я люблю свою работу. Хотя, конечно, не больше, чем Рози… Но я позволила ему уговорить себя. Я ему верила. Мне казалось, он знает, как лучше.

Няня хорошо справлялась со своими обязанностями. Рози росла здоровая и послушная. Ей исполнилось четыре года, когда однажды мне позвонил декан английского отделения и спросил, серьезно ли больна Рози. Оказалось, что Чарли часто уходит с уроков, поручая их проводить выпускникам, и объясняет это необходимостью присматривать за больной дочкой. Я тогда почувствовала себя полной дурой… Могла только пробормотать извинения и притвориться, что в курсе дела. В этот же вечер, придя домой, я отвела в сторону Этель – женщину, которая смотрела за Рози, – и спросила ее, что происходит.

Понимаете, – медленно продолжала Ева, – вначале я подумала, что у него любовная связь. Но Этель утверждала, что это не так. Ее тоже удивляло, что мой муж постоянно приходит днем и отсылает ее домой. Она решила, что плохо работает, и поделилась с ним своим беспокойством. Однако он уверил ее, что к ней нет претензий, просто у него бывает свободное время и он хочет получить удовольствие от общения с дочерью. Потом Чарли сказал, что не следует никому говорить об этом, и повысил ей плату. Именно тогда я впервые заподозрила неладное и поняла, что он зачем-то хочет изолировать меня, занять мое место в жизни дочери.

Ева замолчала, глотая слезы.

– И самое ужасное то, что я невольно этому потворствовала, из-за работы долго не замечая происходящего.

Она постаралась успокоиться, покрутила золотой ободок кольца на левой руке, затем вновь продолжила:

– Когда я сказала ему о том, что узнала от Этель и декана английского отделения, он пришел в ярость. Я была потрясена. Чарли всегда себя контролировал, таким я его никогда не видела.

Алан бросил на нее быстрый взгляд. Всегда себя контролировал? Вероятно, она просто закрывала глаза кое на что…

– Муж заявил, что знает, как лучше для его дочери, и не стоит этого даже обсуждать. Именно тогда он перешел из нашей спальни в отдельную комнату – по другую сторону от детской. Но этим не ограничилось. Он уволил Этель, не посоветовавшись со мной, и каждое утро начинал заниматься с Рози раньше, чем я уходила на работу.

Я не знала, что делать. Пыталась поговорить с ним, но он приходил в неистовство. Поэтому я обратилась к близкой подруге, психологу, рассказав, что произошло. Она предложила помочь Чарли, полечить его… Но как это сказать ему? Наконец я решилась. В итоге он… ударил меня. – Ева сжала дрожащие губы, не в силах продолжать. Вздохнула, чтобы успокоиться, и пробормотала: – Я подала на развод на следующий же день. Чарли совсем распоясался. Мне пришлось уйти из дома вместе с Рози, потому что он грозил мне убийством. Он без конца звонил мне, даже на работу, говорил отвратительные вещи…

В первый день, когда слушалось дело о разводе, Чарли проклинал судью, снова угрожал мне и… Рози. Опекунство над нашей дочерью выиграла я – неуравновешенность отца была слишком очевидна.

После развода я не встречала его целых три месяца. Но однажды он подстерег меня на стоянке автомашин возле продуктового магазина, когда уже стемнело. Рози была со мной. Он силой заставил меня сесть в его машину и отвез за город. Там он открыл дверь, выпихнул меня… и сказал…

– Да? – спросил Алан, увидев, что она замолчала.

– Он сказал… если я приду за Рози, он убьет ее… а потом себя.

Эти слова пронзили Алана мукой.

2

Что за ирония судьбы! Почему, почему эта встреча на кладбище произошла именно сейчас, когда его душа заходится в муке из-за того, что он не смог помочь Кэтти и ее малышу? Это невероятно… Это жестоко… Это почти нереально. Все повторяется один к одному, как навязчивый кошмарный сон… Нет, это выше его сил!

– Пожалуйста, вы поможете найти моего ребенка… раньше, чем он причинит ей вред?

Собираясь сразу же отказать ей, Алан бросил взгляд на ее лицо, выражавшее отчаяние, и быстро отвернулся. Нет, пережить все это еще раз? Он решил, что не будет даже пытаться.

– Нет.

– Ч-что вы говорите?

– Нет, я не могу вам помочь.

Она не могла поверить. Он отказывает ей после всего, что услышал! После всего, что она рассказала ему?!

– Три недели! Рози у него уже три недели! Поймите, он неадекватен! Один Бог знает, что может с ней случиться, а вы говорите «нет». Вы отказываетесь, зная, что никто больше не сможет спасти мою девочку? Нет, я не могу в это поверить…

Ева начала дрожать, сама не зная отчего – от негодования или отчаяния. Зубы у нее громко стучали, к горлу подступала тошнота. Она хотела быть сильной – она должна быть сильной – ради Рози! И она была бы сильной, если бы не этот постоянный страх перед угрозой Чарли…