Этюды в багровых тонах: катастрофы и люди - [43]
Помощи ждать было неоткуда. От Мадраса, где находилась резиденция командующего армией Ост-Индской компании Роберта Клайва и были расквартированы войска, до Калькутты — более 1200 километров. Может быть, сдаться на милость победителя? Но в милости к побежденным наместник Бенгалии прежде замечен не был, так что рассчитывать на это было бы наивно. Что оставалось защитникам Форт-Уильяма? Только одно — умереть в бою, не переломив шпаги, как и пристало истинным англичанам.
Вскоре войска Сираджа уд-Даула были у стен крепости. И сразу пошли на штурм, уверенные в своей силе. И откатились, оставив у стен сотни трупов.
Несколько дней солдаты и служащие компании сдерживали натиск войск наместника Бенгалии. Ярость 500 обреченных англичан противостояла неистовству 50 тысяч индийцев, которым их командиры сулили золотые горы. В буквальном смысле:
— Там, за стенами, кладовые ломятся от монет и драгоценных камней. Идите — и возьмите!
И воины в пестрых одеждах — с мушкетами, ятаганами, тяжелыми деревянными дубинками — снова и снова шли вперед. Рвы перед стенами заполнялись их бездыханными телами, которые на жаре тут же начинали раздуваться, источая зловоние. Когда босая нога индийца, лезущего по трупам к крепостной стене, упиралась в огромный живот мертвеца, кожа лопалась с громким треском и газы вырывались наружу, забрасывая живых и мертвых ошметками внутренностей и комками бурой, застоявшейся крови.
Все должно было кончиться если не сегодня, так завтра. Это знали все, но согласиться с этим Джордж Минчин не мог.
— Мы обречены, — сказал он губернатору Роджеру Дрейку, покинувшему свою городскую резиденцию, искавшему и не нашедшему спасения за стенами форта. — Но у нас есть шанс. Ниже по течению реки ждет корабль, однако он не сможет принять на борт всех. Решайтесь!
Губернатор вскочил, чуть не опрокинув кресло, в котором до того сидел сгорбившись, будто придавленный страхом.
— Я готов, — быстро сказал он.
— Не сомневался в вас, милорд, — усмехнулся Джордж Минчин, для себя уже все давно решивший.
Ближе к утру, когда сон валит с ног самых дисциплинированных часовых, несколько фигур выскользнули из потайной двери в стене форта и растворились в темноте. Час спустя на корабль, притаившийся в укромной бухточке, поднялись Минчин, Дрейк и все старшие офицеры гарнизона Форт-Уильяма. Обнаженные по пояс гребцы навалились на весла…
— Они предали нас! — кричал Питер Кейри, бывший клерк, а ныне смертельно уставший и отчаявшийся солдат.
— Замолчите, Кейри! — одернул его Джон Зефаниан Холвелл, демонстрируя непревзойденное ирландское хладнокровие. — Здесь женщины.
Кейри завертел головой и увидел свою юную 16-летнюю супругу. Мэри смотрела на него и, казалось, не узнавала. Питер покачнулся, как от удара, лицо его исказила гримаса, потом оно словно окаменело. Кейри повернулся к Холвеллу и сказал изменившимся голосом:
— Сэр, час назад убит последний из офицеров гарнизона. Скоро индийцы вновь пойдут на штурм, а у нас нет командира. Вы главный мировой судья. Мы подчинялись вам прежде, готовы подчиняться и сейчас — во всем, беспрекословно. Клянемся!
Ружейный приклад оторвался от земли и с четким стуком снова ударился о нее рядом с сапогом Питера Кейри.
Джон Холвелл нахмурился. Ему отдавали честь, значит, выбора у него нет. Он обвел взглядом толпившихся вокруг израненных, запыленных солдат:
— Тогда — на стены!
Штурм они отбили. И этот, и следующий. Два дня держались англичане, теряя одного человека за другим. Истекали кровью, задыхались от вони разлагающихся трупов, но не отступали. Возможно, потому что отступать было некуда.
Утром третьего дня к Джону Холвеллу привели парламентера. Сирадж уд-Даул обещал в случае сдачи крепости сохранить жизнь ее защитникам. В это верилось с трудом, но Холвелл заставил себя поверить:
— Хорошо, мы вручаем свои судьбы его высочеству.
Генри Лашингтон, верный помощник Холвелла еще по той, мирной жизни, навалившись на рычаги поворотного механизма, открыл ворота. Толпа индийцев хлынула во двор.
Англичан согнали на плац в центре крепости. Нещадно пекло солнце, кровь запекалась на ранах, отчаянно хотелось пить. Холвелл приблизился к индийцу, безошибочно определив в нем начальника охраны, и сказал:
— Мы требуем человеческого обращения! И воды.
Индиец смерил его презрительным взглядом:
— Теперь вы ничего не можете требовать. Мы тут хозяева!
И это была правда. Индийцы рыскали по форту в поисках обещанных сокровищ и не находили их. И не могли найти! Когда стало известно о наступлении войск наместника на Калькутту, золото было вывезено из города, а немногие оставшиеся ценности, в частности казну гарнизона, прихватили с собой Джордж Минчин и сбежавшие с ним офицеры.
Зато продовольственные склады были полны. Победители выкатывали во двор бочки, вышибали дно…
Через час-другой те из них, кому вера не запрещала пить вино, были пьяны. Особенно усердствовали голландские наемники, служившие в армии Сираджа уд-Даула инструкторами.
Внезапно раздался выстрел. Один из индийцев схватился за живот, разорванный пулей, и повалился в пыль. Стоявший над ним голландец расхохотался, поводя налитыми кровью глазами. К нему подскочили, вырвали из рук мушкет, заломили руки за спину.
Содержание:• Сергей Борисов. ЧЕЛОВЕК, ПРОДАВШИЙ ЭЙФЕЛЕВУ БАШНЮ. (преступные хроники)• Владимир Гусев. ПРИНЦИП ЭКСПАНСИИ. (повесть)
Содержание:Сергей Борисов. ПРОПАВШИЕ В ОКЕАНЕ. (повесть)Владимир Анин. ДАРМОВЩИНКА. (рассказ)Денис Чекалов. ШЕСТЬ ВЫСТРЕЛОВ. (рассказ)
Рассказ писался как мистификация, а вышло так, что теперь он включен в большинство собраний сочинений сэра Артура Конан Дойла. Да и в Сети его пошным-полно… Говорили даже, что какой-то московский театр осуществил инсценировку. Жаль, истинный автор с этого ничего не поимел. А вообще-то, в рассказе, Холмс с Уотсоном говорят о романе Достоевского "Братья Карамазовы", и вроде бы так выходит, что помещика мог убить любой из его сыновей: и улики присутствуют, и мотив, и возможность…
Тюрьма в Гуантанамо — самое охраняемое место на Земле. Это лагерь для лиц, обвиняемых властями США в различных тяжких преступлениях, в частности в терроризме, ведении войны на стороне противника. Тюрьма в Гуантанамо отличается от обычной тюрьмы особыми условиями содержания. Все заключенные находятся в одиночных камерах, а самих заключенных — не более 50 человек. Тюрьму охраняют 2000 военных. В прошлом тюрьма в Гуантанамо была настоящей лабораторией пыток; в ней применялись пытки музыкой, холодом, водой и лишением сна.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Брошюра написана известными кинорежиссерами, лауреатами Национальной премии ГДР супругами Торндайк и берлинским публицистом Карлом Раддацом на основе подлинных архивных материалов, по которым был поставлен прошедший с большим успехом во всем мире документальный фильм «Операция «Тевтонский меч».В брошюре, выпущенной издательством Министерства национальной обороны Германской Демократической Республики в 1959 году, разоблачается грязная карьера агента гитлеровской военной разведки, провокатора Ганса Шпейделя, впоследствии генерал-лейтенанта немецко-фашистской армии, ныне являющегося одним из руководителей западногерманского бундесвера и командующим сухопутными силами НАТО в центральной зоне Европы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Книга Стюарта Джеффриса (р. 1962) представляет собой попытку написать панорамную историю Франкфуртской школы.Институт социальных исследований во Франкфурте, основанный между двумя мировыми войнами, во многом определил не только содержание современных социальных и гуманитарных наук, но и облик нынешних западных университетов, социальных движений и политических дискурсов. Такие понятия как «отчуждение», «одномерное общество» и «критическая теория» наряду с фамилиями Беньямина, Адорно и Маркузе уже давно являются достоянием не только истории идей, но и популярной культуры.
Книга представляет собой подробное исследование того, как происходила кража величайшей военной тайны в мире, о ее участниках и мотивах, стоявших за их поступками. Читателю представлен рассказ о жизни некоторых главных действующих лиц атомного шпионажа, основанный на документальных данных, главным образом, на их личных показаниях в суде и на допросах ФБР. Помимо подробного изложения событий, приведших к суду над Розенбергами и другими, в книге содержатся любопытные детали об их детстве и юности, личных качествах, отношениях с близкими и коллегами.
10 мая 1933 года на центральных площадях немецких городов горят тысячи томов: так министерство пропаганды фашистской Германии проводит акцию «против негерманского духа». Но на их совести есть и другие преступления, связанные с книгами. В годы Второй мировой войны нацистские солдаты систематически грабили европейские музеи и библиотеки. Сотни бесценных инкунабул и редких изданий должны были составить величайшую библиотеку современности, которая превзошла бы Александрийскую. Война закончилась, но большинство украденных книг так и не было найдено. Команда героических библиотекарей, подобно знаменитым «Охотникам за сокровищами», вернувшим миру «Мону Лизу» и Гентский алтарь, исследует книжные хранилища Германии, идентифицируя украденные издания и возвращая их семьям первоначальных владельцев. Для тех, кто потерял близких в период холокоста, эти книги часто являются единственным оставшимся достоянием их родных.
На заре века газеты писали да практически о том же, что и сейчас! Но зато как! С неподражаемым шармом и вкусом. Репортажи криминальной хроники были подлинными шедеврами изящной словесности, а их авторы — настоящими мастерами пера. Это было время благородных разбойников, живших по кодексу чести, а не по понятиям, и виртуозных мастеров сыска.Окунитесь в ушедшую, увы, эпоху, ощутите её неповторимый аромат. Житейские истории, собранные журналистом Валерием Ярхо, конечно, не смогут её воскресить, но, безусловно, помогут представить.