Этюд в багровых тонах; Знак четырех: Повести; Приключения Шерлока Холмса: Рассказы - [11]

Как, впрочем, еще до этого — его создатель.

Потеряв одну веру, Конан Дойл постепенно приобщился к другой, нетрадиционной.

Интерес к спиритуализму зародился у него давно, но решающее влияние имели обстоятельства жизни писателя — и не только личные.

Умерла от туберкулеза жена, и писатель женился на женщине, с которой они ждали друг друга десять лет. Переменилось все. Не в последнюю очередь материальные обстоятельства. Конан Дойл (с некоторых пор «сэр Артур») был теперь самым высокооплачиваемым писателем в Европе. Когда он побывал в Америке, его встретили английским национальным гимном. Его осаждали толпы репортеров, ловивших (и зачастую перевиравших) каждое его слово. Заокеанская поездка завершилась путешествием по Канаде, для чего ему с женой был отведен специальный вагон. До конца осуществились сказанные им однажды слова: «Шерлок Холмс — это я сам». Конан Дойл несколько раз участвовал в различных расследованиях (как и его герой, он денег за них не брал и подобные предложения его просто оскорбляли), причем дважды ему, совсем как Шерлоку Холмсу, пришлось выступить против решения суда — и он победил. Слава его гремела по всему свету, но он был прежде всего интеллигентный человек и внимания на это не обращал, что, впрочем, не мешало ему поначалу придерживаться достаточно консервативных взглядов. Будучи ирландцем, он выступал против самоуправления для Ирландии («гомруль»), всегда боролся против суфражисток, требовавших избирательных прав для женщин, состоял членом партии либе-ралов-юнионистов, глава которой Джозеф Чемберлен был, что называется, образцовым империалистом.

Легко понять поэтому, что во время Англо-бурской войны (1899—1902) он выступил активным антибуром, и вместе с организованным им госпиталем (несмотря на занятую им позицию, он, разумеется, убивать никого не собирался) отправился в Южную Африку. С госпиталем ему не повезло. Одному из претендентов на медицинский пост, врачу-гинекологу, он не сумел отказать, и тот маялся, не находя себе применения; начальником поенное министерство назначило ему майора медицинской службы, горького пьяницу, но, во всяком случае, писатель побывал недалеко от места военных действий.

Конан Дойл показал себя активнейшим антибуром и в качестве писателя. Он выпустил книгу «Великая бурская война» (1906) и несколько статей того же содержания. Одна из них вызвала общественный скандал. В ней Конан Дойл резко критиковал состояние английской армии. И чем дальше, тем больше становилось ясно, что он делает это в предвидении большой европейской войны, причем силой писателя была его непредвзятость. В ходе лет он все больше «левел», и это помогало ему бросить трезвый взгляд на все происходящее. Сложность положения Конан Дойла состояла в том, что, будучи членом весьма реакционной партии, он в то же время ненавидел шовинистов и антисемитов. В качестве Шерлока Холмса он один раз спас от тюрьмы парса, в другой раз немецкого еврея. После «Великой бурской войны» появилась книга «Преступление в Конго», где Конан Дойл с успехом выступил против жестокой колонизаторской политики бельгийского короля Леопольда И. Да и других поводов для несогласия с окружающими хватало. Его предсказания о ходе будущей войны резко расходились со взглядами военного министерства, и когда он опубликовал статью о роли подводных лодок в будущих морских сражениях, она вышла в сопровождении комментариев, в которых несколько адмиралов насмехались над взглядами «этого штафирки». Это, впрочем, не помешало, когда война все-таки разразилась, использовать Конан Дойла для разных дипломатических поручений. Были и выезды на фронт.

О себе он, как и всегда, совершенно не думал. Но очень тревожился за близких. Его любимый брат Иннес все время находился на передовой. Брат его жены, с которой он считал себя совершенно родным человеком, — тоже. Потом пришла пора отправиться на фронт его сыну. Ни брат жены, ни генерал-адъютант Иннес Дойл войны не пережили. И это сильнее всего подтолкнуло Конан Дойла к спиритизму, которым, как уже говорилось, он давно интересовался, тем более что его жена была убежденной спиритуалисткой. В занятиях спиритуализмом он видел своего рода долг перед теми, кто понес потери во время войны. Он хотел, чтобы связь с умершими не прерывалась.

Главным делом его жизни сделались лекции по спиритуализму, которые он читал по всей стране и за ее пределами. В 1920 году он поехал с подобными лекциями в Австралию. В 1922 и 1923 годах совершил такого же рода лекционное турне по Америке. Ну а Париж был совсем под боком, и пропаганду спиритуализма он там не оставлял. Он собрал целую библиотеку книг по спиритуализму — две тысячи томов! — и написал собственную «Историю спиритуализма» (1926). Но произошла неожиданная вещь. На лекции собирались толпы народа, однако «История спиритуализма» не разошлась. Объяснить это противоречие нетрудно. Очевидно, всем просто хотелось посмотреть на человека, создавшего образ Шерлока Холмса.

Этот герой его не оставлял. Конан Дойл менялся. Шерлок Холмс оставался прежним. О том, чтобы он занялся оккультными науками, нельзя было и подумать. Он был столь же рационален, как и в прежние годы. И продолжал радовать читателя. Появилась третья повесть детективного цикла «Долина Ужаса» (1914—1915). Среди сборников рассказов о Шерлоке Холмсе теперь были «Его прощальный поклон» и «Архив Шерлока Холмса». Во время войны вышел еще один рассказ, где Шерлок Холмс разоблачал немецкого шпиона. Убить своего героя Конан Дойл больше не помышлял. Он понял, что тот бессмертен. Самым, пожалуй, невероятным для автора событием было то, что египетское правительство выпустило книгу о Шерлоке Холмсе в качестве учебника для полицейских. И хотя темы рассказов и повестей о великом сыщике были уже исчерпаны, все, что мог сделать теперь Конан Дойл, это превратить его в пасечника. Шерлок Холмс, видно, уже сам себе в старом своем качестве надоел.