Этот волшебник – Новый год! - [90]

— Я думала, ты поедешь за рождественскими покупками.

— Да-да, ты права. Совсем забыла. Ну хорошо, твоя взяла. — Сквозь упавшие на лицо волосы Эмбер улыбнулась девочке. — Надену что-нибудь получше.

Самозваный судия гардероба своей матери, Люси со всей строгостью определяла, какой туалет подходит для тех или иных случаев, а какой — нет. Тем не менее, не располагая лишними деньгами для приобретения платьев, Эмбер давно перестала подчиняться требованиям моды и нисколько от этого не страдала.

— Так что же ты собираешься надеть? — поинтересовалась Люси, вынув из материнских волос последний стебелек.

— Ну, что-нибудь придумаю.

— Все мои подруги говорят, что ты очень красивая. Когда я вырасту, я накуплю тебе много-много замечательных платьев, — торжественно обещала Люси.

— Спасибо, родная, — улыбнулась дочери Эмбер.

Хотя ей было всего лишь двадцать шесть лет и она еще оставалась — если верить Филипу Джексону — привлекательной женщиной, никогда она, по ее убеждению, не была даже наполовину такой красоткой, как ее Люси. Волна черных вьющихся волос и большие ясные синие глаза придавали девочке поразительное сходство с отцом. Но именно это и порождало трудности для Эмбер. Потому что если обещание Макса вернуться, причинявшее Эмбер столько беспокойства и огорчений, не было пустой угрозой и он действительно вернется, то как, думала Эмбер, объяснить это сходство друзьям и знакомым? А ведь рано или поздно такая необходимость возникнет. Роуз, взволнованная внезапным появлением Макса, правда, не заметила, что они с Люси похожи друг на друга как две капли воды, но не может же, в самом деле, Эмбер надеяться, что все окружающие проявят такую же слепоту. А главное — что подумает сама Люси? Как объяснить такой маленькой девочке столь непростые события прошлого ее матери?

— О, мамочка, перестань мечтать! Прошу тебя, поторопись, а то мы опоздаем! — взмолилась Люси, приплясывая на месте от нетерпения.

— Пять минут на переодевание, и я буду готова! — пообещала Эмбер.

Тяжело вздохнув, она подняла с земли корзину с собранными на огороде овощами и вслед за Люси поспешила к дому.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

— Не паникуй — до Рождества еще целых десять дней, успеешь обежать все магазины!

Напуганная громким нашептыванием прямо в ухо, Эмбер от неожиданности вздрогнула, да так, что едва не выронила из рук многочисленные пакеты с покупками, и резко обернулась. На нее в упор смотрели смеющиеся карие глаза Филипа Джексона.

— Да ты что! — накинулась она на молодого доктора, выхватившего у нее из рук тяжелую ношу. — Я едва жива в этой сутолоке, а ты вздумал пугать меня!

— Пугать тебя я вовсе не хотел, — улыбнулся он. — Но объясни мне, ради Бога, почему в это время года всех охватывает закупочная лихорадка?

— Не знаю. А ведь глупо, — согласилась Эмбер, неторопливо шагая рядом с ним по тротуару. — Но вот интересно, ты-то что делаешь сейчас в самом центре города? Рано утром в пятницу преуспевающему врачу следует быть у себя в кабинете и помогать больным и немощным, — поддразнила Филипа Эмбер.

— Я урвал сегодняшнее утро, чтобы сделать последние необходимые покупки, — сознался он со смущенной улыбкой и тут же пригласил Эмбер зайти в кафе при супермаркете выпить их любимый горячий шоколад с каплей бренди. — Это взбодрит тебя и ничуть не помешает вести машину, — сказал он в ответ на ее возражение, разумно ли пить в середине дня. — С другой стороны, почему бы нам не зайти в ресторан и не пообедать вместе?

— Очень жаль, Филип, но сегодня я не могу, — покачала головой Эмбер. — Мать прикована к постели, у нее жесточайшая простуда, мне надо быть возле матери.

— Ты меня огорчила. Впрочем, скажу тебе по правде, ты и сама выглядишь не лучшим образом, — добавил доктор, профессиональным взглядом окидывая тонкие черты ее побледневшего лица и темные круги под глазами.

— Я в порядке, — пожала плечами Эмбер, хотя, взглянув утром на себя в зеркало, она решила, что краше в гроб кладут. Нынешнее ее далеко не лучшее состояние объяснялось не только тревогой из-за возможного возвращения Макса. Ее глубоко волновало самочувствие матери.

Настал такой момент, когда Эмбер уже не могла скрывать от нее необходимость продажи дома. Вайолет восприняла эту новость именно так, как и предполагала Эмбер. Она до сих пор с ужасом вспоминала дикие истерические крики матери, обвинявшей ее во всех смертных грехах. Затем мать впала в самый настоящий коллапс. И вот уже вторую неделю не вставала с постели, уверяя, что у нее жестокая простуда, и даже отказывалась выходить из своей комнаты. Это вызывало у Эмбер величайшее беспокойство.

К сожалению, все происходившее с Вайолет очень напоминало ее поведение восемь лет назад после крушения торговой империи ее мужа и разразившегося в результате скандала. И, хотя Эмбер старалась убедить себя, что не стоит преувеличивать опасность положения, она понимала, что, если мать так и будет вести затворническую жизнь в своей комнате, придется обратиться за помощью к медикам.

— Хочешь, я приеду и посмотрю твою мать? — спросил Филип.

— Ммм… Пока, пожалуй, нет. Но, если ей станет хуже, я дам тебе знать, — пообещала Эмбер и быстро переменила тему разговора: — А как ты собираешься провести Рождество? Поедешь к родителям в Камберленд?