Этот разрушительный элемент - [112]

С вершины горы на нас опускается «Комокс». Его прожектор проносится по парку, пока не останавливается на мне и Рейн. Солдаты замирают. А я прижимаюсь к груди подруги, щурясь от яркого света. Как же вовремя прилетел этот «Комокс». Я бы могла погрузить в него Рейн и остальных, чтобы мы могли выбраться отсюда. Вряд ли в нем больше десятка солдат. Так что я могу попытаться убить их «Косой». Но после этого на моих руках окажется еще больше крови.

Катарина смотрит мне в глаза, и я понимаю, что наши мысли совпадают. Да, это война и на ней умирают люди, но мы должны найти другой способ победить. Должны остановить это сражение, не отнимая чужих жизней.

Нет смысла бороться за будущее, если ты не сможешь жить с тем, что сделал ради его достижения.

Но чувствуя на руках кровь Рейн и слыша ее судорожный вдох, я готова вступить в бой.

Я посылаю импульс из манжеты, сосредотачиваясь на панелях людей в «Комоксе». Он опускается все ниже, и ветер, поднимаемый его винтами, взметает мои волосы.

– Подожди! – кричит Катарина. – У него какие-то странные сигналы.

Мое сердце пропускает удар, когда мне удается разглядеть его ветровое стекло.

– Потому что он не принадлежит «Картаксу».

Облако пыли и выжженной травы поднимается в воздух, когда «Комокс» приземляется неподалеку от нас, а его дверь с шипением отползает в сторону. Трап опускается на землю, и в проеме появляется женщина с алыми волосами и винтовкой в руках.

– Вы идете? – кричит Новак.

Она выпускает автоматную очередь, чтобы отогнать подальше солдат в черной броне, а затем бросает дымовую гранату.

Леобен, сидящий в кресле пилота, машет нам рукой из кабины «Комокса».

– Тащите сюда свои задницы! – кричит он.

И нам не нужно повторять дважды. Мы с Рузом подхватываем Рейн и мчимся к квадрокоптеру, прикрыв глаза от пыли и песка, поднимаемых ветром. Новак хватает меня за запястье, помогая забраться в грузовой отсек следом за остальными генхакерами.

– Ты жива, – выдыхаю я.

– Я крепче, чем кажется, – ухмыляется она. А затем захлопывает двери «Комокса». – Уноси нас отсюда, Ли!

Глава 38

Катарина

«Комокс» вылетает сквозь взрывозащитные ставни Энтропии навстречу ночи, оставляя внизу продолжающих сражаться солдат «Картакса» и генхакеров. Когда я смотрю на их противостояние, в желудке поднимается чувство вины от того, что мы сбегаем оттуда. Скоро всех жителей Энтропии засунут в такие же резервуары, из которого всего несколько минут назад выбралась Цзюнь Бэй. А ведь подобное может происходить по всему миру. Да, людей не убивают, но от одного взгляда на то, как их насильно погружают в кому, меня охватывает ужас.

Должен быть способ преодолеть все разногласия, разрывающие этот мир на части.

Я прижимаю руку к стене «Комокса», чтобы удержаться на подкашивающихся ногах. Я не собираюсь рассказывать Цзюнь Бэй о боли, раскалывающей череп, или статике, покалывающей кожу, с тех пор, как она вырвалась из резервуара. Имплант скоро не выдержит, но она, в отличие от меня, не чувствует этого. А значит, Дакс оказался прав – если имплант сломается и две половинки мозга соединятся, пострадаю от этого именно я.

Хотя и не скажешь, что Цзюнь Бэй сейчас лучше, чем мне. Она стоит у окна и смотрит на гору, проплывающую под нами. На ее бледном лице проступают пятнистые синяки от быстро распространяющейся инфекции. А вскоре начнется лихорадка. И тогда мы уже ничего не сможем сделать.

– Так какой у нас план? – спрашивает Новак.

– Нужно догнать Агнес, – говорит Цзюнь Бэй. – Она улетела на «Комоксе» незадолго до нас. И, похоже, направляется на север.

Она отворачивается от окна и опускается на колени рядом с раненой девушкой по имени Рейн, которую я видела, когда приезжала в Энтропию. Цзюнь Бэй открывает аптечку и прижимает марлевую салфетку к окровавленным пластинам на ее груди. Рана довольно серьезная, но Цзюнь Бэй, похоже, не сильно переживает из-за этого, пока накладывает повязку.

Генхакер чуть старше нас, кожу которого украшает серебристый узор электрической цепи, садится рядом и принимается помогать ей. Кажется, ему не очень нравится Цзюнь Бэй, но они слаженно работают вместе, вкалывая Рейн исцеляющую сыворотку и склеивая края раны.

– Агнес? – Новак хмурится и обменивается взглядом с одним из своих людей. – Но какое она имеет отношение ко всему этому?

– Раньше ее звали Гадюка, – объясняю я. – И именно она превращала людей в одичалых. Агнес пытается уничтожить «Картакс» и развязать войну. По ее мнению, это неизбежно, и чтобы спасти как можно больше людей, она планирует контролировать происходящее. Собирается сжечь мир дотла, чтобы восстановить его с помощью «Панацеи» на своих условиях.

– Чертовски хороший план, – отвечает Новак с чем-то напоминающим восхищение в глазах.

– Это абсурд, – возмущается генхакер с изображением электрической сети на коже. – Нельзя построить мирное общество на лжи и контроле. Оно не простоит долго, как не простоял и «Картакс». Люди не пойдут за обманывающим их лидером.

– Согласна, – говорю я. – Я не люблю «Картакс», но не хочу, чтобы они пали от руки человека, чьи идеалы еще хуже. Ведь Агнес собирается влиять на разум людей.