Этот прекрасный свободный мир... - [12]

   -- Позовите старшего офицера! -- неожиданно закричал Джек, вскочив с места. -- Мы не террористы, вы слышите?! Мы можем заплатить выкуп! Позовите своего старшего!! -- надрываясь, вопил Джек. -- Мы не террористы!!!

   -- Джек, прекрати кричать и сядь, -- негромко скомандовал Роберт, но Джек подчинился.

   -- Почему... почему я должен молчать? -- почти всхлипнул рекламщик.

   -- Во-первых, потому, что ты не даешь уснуть Пат, -- ответил Роберт. -- По-моему, нам вполне хватает собачьего лая и громкоговорителя, чтобы слушать еще и тебя. Во-вторых, в первый день нашего заключения здесь было достаточно криков и что-то незаметно, чтобы от этого был хоть какой-то прок. Ну, а самое главное -- эти парни не берут выкуп. Сейчас где-то там, -- Роберт кивнул в темноту, где с трудом можно было разглядеть массив зданий, -- решают, что с нами делать и, уж если мы попали в запретную зону, не проще ли будет без затей нас шлепнуть...

   -- Они не посмеют! Мы граждане США...

   -- Ага, -- кивнул Роберт, -- и над нами развеваются "Звезды и полосы"... Джек, за четыре дня нам не задали ни одного вопроса. Тебе не кажется это странным?

   -- Но... ты слишком известный человек... это вызовет огласку...

   -- Какую? -- пожал плечами Шеннон. -- Держу пари, после такого шторма и четырех дней поиска нас уже объявили пропавшими без вести. Джек, официально мы почти трупы и чтобы сделать нас трупами окончательно этим парням даже не потребуется особо стараться. Здесь все простреливается -- спрятаться негде. И потом -- промывание мозгов умеют делать только в этих идиотских ужастиках, а в жизни все решается проще. Да и что такое -- я, ты, Пат, по сравнению с национальной безопасностью США? Я бы понял, понадейся ты на него, -- Роберт кивнул в сторону массивного седого мужчины, -- топ-менеджер "Локхида" кое что стоит, но я бы предпочел, чтобы он был не менеджером -- в нашей стране они легко заменяются -- а ведущим инженером корпорации... А так... у нас есть два пути, Джек, встретить смерть на коленях с мольбами о милосердии и пощаде или вспомнить, что мы американцы, и умереть с достоинством. Вот только тем парням глубоко безразлично, как мы умрем. Мы здесь не первые, можешь мне поверить, слишком уж здесь все отлажено...

   -- Но если нас не убили до сих пор... -- упрямо возразил Джек.

   -- Да, -- согласился Роберт, -- это дает надежду, что они все же попытаются разобраться... Но, видишь ли, Джек, мне не нравится, как они на нас смотрят... Так не смотрят на людей, во всяком случае -- на живых. Мы для них уже трупы, они нас даже не видят...

   "Нет, видят", -- мысленно поправил себя Роберт, -- "хотя и странно". Как художник, он не мог определить значение этих взглядов. В них чувствовалась заинтересованность, но какая-то неправильная. Ближе всего эти взгляды напоминали оценивающий взгляд инструктора в летнем военном лагере, когда тот размышлял, подтянется ли мальчишка еще раз на турнике или нет, пробежит ли с полной выкладкой дистанцию или свалится на середине пути, и что будет, если дать ему пинка -- разрыдается или бросится на тебя с кулаками? И все же во взгляде инструктора человечности было больше. Нет, сейчас Роберт столкнулся с чем-то иным. С чем-то очень знакомым, что он наблюдал совсем недавно. Но что?

***

   Ричард Томпсон, сенатор Свободных, поднялся со своего места и произнес "Нет" и почти тотчас перехватил гневный взгляд Эллис Дженкинс. Оставалось надеяться, что Свирепая Эллис не станет в отместку топить его законопроект. В конце концов, для ответственного сенатора поддержание в должном порядке дорог должно было значить больше, чем возможность снижения минимального возраста для женщин, жаждущих насладиться зрелищем Арены. Сама Эллис, как сенатор и председатель комитета, ни под какие ограничения не подпадала, но, видимо, страдала за положение женщин в целом. Будь на то воля Ричарда, он вообще запретил бы женщинам любоваться боями -- не только с трибун, но даже и по сети -- а еще лучше и вовсе запретил бы Арену, но это была одна из тех целей, путей к которой сенатор пока не видел. Оставалось делать то, что можно, и искать пути к тому, что пока было нельзя.

   Когда голосование по законопроекту Ричарда завершилось, и даже Эллис после томительной паузы сказала "Да", консул Томпсон, старший брат Ричарда, ободряюще кивнул, консул Стейтон, кузен Ричарда, одобрительно поднял руку, а консул Торнтон, не принадлежащий ни к одной из знаменитых семей, счел необходимым подойти к сенатору, чтобы поздравить Ричарда и пожать ему руку. Законодательный месяц подошел к концу, и теперь у сенатора было шесть дней на отдых и встречи с нужными людьми.

   Закрытый департамент Библиотеки как всегда встретил его прохладой и тишиной. Незнакомый нумер выскочил из-за стола, и Ричард скользнул взглядом по его ошейнику.

   -- Доктор Джордан, мне нужны все данные по стабилизации прокола за последние десять лет, -- подал заявку сенатор.

   -- Это потребует времени, свободный. -- Нумер согнул спину под идеальным углом, являвшимся выражением максимальной почтительности, а затем, почти захлебываясь от рвения, указал сенатору на кресло и журнальный столик. -- Прикажете подать кофе, чай или минеральную воду?