Этот Мир - мой ! - [12]

И он поверил — поверил легко, без натужных усилий.

Искренняя, неподдельная вера вошла в его душу, открытую Миру, легким плеском речной волны, шорохом степной травы, слабым шелестом зеленой листвы и беззвучным шепотом далеких звезд. И за спиной Олега выросли тугие, как паруса на старинной каравелле, обнятые свежим ветром, крылья. И ему захотелось превратиться в птицу — нет, даже не в птицу, а в небесного ангела. Да, теперь Олег страстно желал стать ангелом, живущим в далеких и недоступных человеку горних высях. Он хотел стать ангелом, чтобы всегда быть вместе с Таней — этим маленьким кротким ангелочком, чтобы навсегда, без остатка, раствориться в ее черных, как ночное небо, глазах, которые сейчас смотрели на него с любовью, и сияющие зрачки пылали в темноте двумя яркими небесными звездочками…

Наваждение длилось недолго — не больше мгновения, но Олегу показалось, что пролетела вечность, за время которой успели родиться, умереть и снова родиться тысячи звездных миров.

В том числе и тот, в котором за четверть века до этого мига появился на свет Олег…

Но ему не было жаль исчезнувшего во вселенских катаклизмах прежнего мира.

Олега больше ничто не связывало с ним. Он знал, что новорожденный мир, куда Олег вскоре вернется — не один, а вместе с Таней — будет намного лучше мира прежнего.

Он будет справедливее. А значит — добрее и чище…

Олег сел на песок рядом с девушкой, обнял ее за смуглые плечи. Таня доверчиво прильнула к нему. А Олег безмерно удивился, когда ощутил, что и тело девушки, и ее купальник были абсолютно сухими, словно она и не купалась вовсе. Только кончики волос были немножко влажными…

«Это действительно ее Мир», — подумал Олег.

— Прости меня, — виновато проговорила Таня, ее голова доверчиво лежала на плече Олега. — Я не думала, что ты замерзнешь…

Но Олег понимал, что она просит прощения совсем за другое.

За нелегкое испытание, которому она невольно подвергла его, когда он плыл через Реку…

— Я прощу тебя, — сказал Олег, наклоняясь к ее уху, — если ты поцелуешь меня.

Таня захихикала — наверное, его губы щекотали ей мочку уха.

— Ты, помнится, обещал меня поцеловать, — напомнила Таня. — Забыл?

Их губы встретились одновременно, и…

..Разум Олега помутился, когда под его рукой случайно оказалась грудь Тани, скрытая купальником. Прикосновение запретной плоти обожгло его, это было подобно взметнувшемуся к небу столбу огня, и Олег отдернул руку, а его губы уже впитывали в себя сладкий жар, исходящий от Таниных губ. И, проваливаясь с головой в жаркий омут объявшей его страсти, Олег краешком сознания ощутил, что не сможет ограничиться только поцелуями, не сможет остановиться на пороге дозволенного, потому что мимолетное воспоминание о быстром прикосновении к груди девушки не оставляет ему выбора, и он не сможет удержаться от того, чтобы не попытаться снять с нее лиф купальника и прикоснуться, как к самому сокровенному, к маленьким податливым полушариям…

И тогда он взмолился, обращаясь за помощью к Миру, как к Богу: помоги мне, огради от нестерпимого искушения…

А Таня… она еще не была готова к тому, чего страстно желала сама, ведь она давала нерушимый обет Всемогущему и Всесильному Богу, что станет женщиной лишь тогда, когда обвенчается в храме с любимым.

Но она до самозабвения любила Олега, и она хотела быть с ним — быть по-настоящему, как женщина с мужчиной, быть здесь, в ее Мире, и сладостное искушение было столь велико, что Таня наверняка поддалась бы ему, нарушив свою клятву, если бы…

Если бы не Олег, который вдруг отступил.

Отступил, потому что Мир вернул ему разум. И Олег увидел прямо перед собой глаза Тани, большие карие глаза, в которых застыл скользкий и холодный страх. И в то же время — ожидание таинства слияния душ и тел. И в то же время — горькое разочарование от того, что ничего не произошло.

Олег смотрел в большие, как Вселенная, глаза Тани и видел в них все, о чем думала в этот момент девушка. Но он уловил самое главное: она любит его и знает, что им на роду написано всегда быть вместе, но она благодарна ему за то, что он не стал торопиться — время для близости еще действительно не пришло, нужно подождать еще немножко.

Совсем немножко…

..Весь неизрасходованный жар сжигающей их души страсти они отдали поцелуям. Олег исступленно, до изнеможения, целовал жаркие губы Тани, и она отвечала ему так же неистово, нежно и страстно, словно этот поцелуй мог оказаться последним в ее короткой жизни.

А потом они сидели на камне, вросшем в песок. Сидели, обнявшись, и Мир смотрел на них со звездных небес миллионами любопытных глаз, не решаясь потревожить ни случайным всплеском речной волной, ни громким ночной птицы, ни легким шепотом горячего ветра.

А потом они снова целовались, и снова их поцелуи были наполнены первозданной страстью, и уже Олегу казалось, что эти поцелуи станут последним, что он запомнит, когда наступит время умирать…

А потом, утомленные поцелуями, они опустились на песок — и ничего больше не произошло между ними. Они просто лежали рядом, держась за руки. Голова Тани доверчиво покоилась на плече Олега, и девушка смотрела на звезды своего Мира. И Мир видел ее счастливую улыбку и радостные глаза, и желал счастья своей повелительнице. Но ему было грустно от того, что у нее теперь появился кто-то другой, кому теперь она будет отдавать жар своего сердца. Нет, Мир не ревновал ее к Олегу — ревность свойственна лишь людям — ему просто было грустно. Но он понимал, что не в силах что-либо изменить…