Этот ковен не сломить - [3]

Тоска по папе слишком сильна. Слишком болезненна. Не могу позволить себе думать об этом.

Не могу позволить себе думать об отце.

Тем не менее, когда мы с Джеммой пробираемся к двери, прерванное шушуканье возобновляется снова, и крошечная часть меня гадает, какие именно слухи гуляют по школе.

Бентона любили все. В прошлом учебном году для девушек он однозначно был самым популярным парнем. В июне трое рыдали у меня на глазах, когда Бентон подписывал им выпускные альбомы. Никто не хотел, чтобы он уезжал в колледж.

Но сейчас, когда Холла обвиняют в покушении на убийство, обожательницы отвернулись от него? Или сумели простить харизматичного красавчика, по которому некогда сохли?

Я взываю к магической силе, сметая непонятный барьер, образовавшийся после того, как Бентон отравил меня особым препаратом, чтобы ее подавить. Энергия не отзывается, и я «натягиваю поводок», упрашивая воздух поднести сплетни однокашников поближе, чтобы я все расслышала.

Когда чрезмерно напрягаюсь, спину пронзает острая, резкая боль. Я спотыкаюсь на лестнице и хватаюсь за перила, чтобы не упасть. Настолько тяжело быть не должно. Простейшее, крошечное проявление магии не должно так мучить. Оно же минимальное, даже законам Совета не противоречит и наверняка останется незамеченным.

– Ханна!

На этот раз окликает меня не Джемма, а Морган.

Кровавая магия моей девушки вибрирует в костях, сглаживая острейшие углы боли.

Вскоре рядом со мной оказывается и сама Морган.

Она берет меня за руку.

– Ты как, ничего?

– В норме, – повторяю я, но, поднимаясь по ступенькам, позволяю Морган переплести наши пальцы. – С такими, как вы, мне впору эту фразу татушкой на лоб набить.

Морган пронзает меня взглядом, дающим понять, что она прекрасно понимает, сколь преувеличено это мое «в норме». Мы заходим в здание школы, и она заводит меня в еще пустой класс.

– Ханна, при нас ты можешь не притворяться. Я знаю, каким трудным было для тебя лето.

В ярком свете люминесцентных ламп тяжело сдерживать слезы, застилающие глаза. Скорбь я заталкиваю подальше, подальше, еще дальше: в такие дали, где ее точно не найти.

– Я в норме, – опять повторяю я, стараясь говорить спокойно.

– Глупости! У тебя пульс зашкаливает. – Морган с тревогой смотрит на Джемму.

Кажется, подруги сейчас набросятся на меня. Вот один из немногих минусов романа с Кровавой Ведьмой (помимо косых взглядом Стихийников) – от нее ничего не скрыть, раз она буквально считывает ритм моего сердца. Кстати, считывает Морган не у всех, а лишь у тех, чьей крови касалась.

Если в ковене узнают, что я разрешила ей взять свою кровь… Ну что ж, тогда косые взгляды станут наименьшей из проблем.

Тревога не сходит с лиц Джеммы и Морган, и я нервно топчусь на месте.

– Я правда в норме. Просто споткнулась на лестнице. – Подталкиваю Морган плечом, надеясь отвлечь ее заигрыванием. – Не каждому повезло с безупречной грацией!

Морган заливается румянцем приличной густоты, а в школьных коридорах звенит первый предупреждающий звонок – допросу конец.

Мы выходим из класса. Растворившись в толпе учеников, движемся в глубь школы. В толчее мне не по себе, но я стараюсь не показать вида. Хочу упрятать страхи так, чтобы Морган не заметила. Стоит рядом показаться высокому темноволосому парню – я вижу в нем Бентона Холла – и забываю, как дышать.

Хватит. Нет больше Бентона, с которым я общалась в этих коридорах, нет друга, готового прикалываться день и ночь. А ведь я ему когда-то доверяла… Но Холл – Охотник на ведьм, пытавшийся убить меня, сын убийц моего отца. Сейчас он гниет в тюремной камере, дожидаясь суда.

От новых переживаний подташнивает. Скоро начнется отбор присяжных. А потом процесс. Двенадцать посторонних людей решат судьбу Бентона.

И мою.

Джемма направляется к своему шкафчику, который находится в другом конце коридора, и я пробую переключиться на что-то еще.

– Нервничаешь? – спрашиваю у Морган. Сегодня ее первый день в Салемской средней школе: наверняка за завтраком будет проглочен целый сонм бабочек.

Морган пожимает плечами столь грациозно, что я кажусь себе роботом с непослушными конечностями и механическими ухмылками.

– Я скучаю по друзьям, – признается она, когда мы сворачиваем за угол. – Но могло быть и хуже. У меня есть Джемма, Кейт и другие девчонки из танцевальной студии. – Морган убирает за ухо рыжий локон. – Ты тоже – ничего себе.

– Вот она, цель! Ничегосебешная пассия и сносная подружка.

Морган смеется и смотрит на номера шкафчиков, пока мы не доходим до выделенного ей. Лишь со второй попытки она набирает на замке нужную комбинацию цифр, и вот дверца открывается, сильно дернувшись.

– Сама же знаешь, что ты классная!

– Как скажешь. – Прислоняюсь к соседнему шкафчику и тянусь к амулету на шее. До сих пор не привыкла, что Морган сорит комплиментами, словно их у нее неисчерпаемый запас. Я гоняю черный турмалин по тонкой серебряной цепочке. Лорен, хозяйка магазинчика «Полет у ночного котла», подарила мне этот кристалл, а мама заговорила его, усилив защитные и успокоительные качества камня.

Не успевает Морган отреагировать, из-за угла появляются два парня, которые идут в нашу сторону.