Этот бессмертный - [15]

– Добрый вечер, Гассан.

Рядом с ним находился поднос с ножами. Мишень он разместил у противоположной стены. Из мишени торчало два лезвия – одно в центре и одно примерно в шести дюймах от центра, слева.

– Добрый вечер, – не спеша, ответил он. – Как ваши дела?

– О, прекрасно. Я пришел, чтобы задать такой же вопрос. Как ваша голова?

– Очень сильно болит, но уже не так, как прежде.

Я закрыл за собой дверь.

– Прошлым вечером вам, видимо, что-то пригрезилось?

– Да. Мистер Дос Сантос рассказал мне, как я боролся с приведениями… но, к сожалению, этого я сейчас не помню.

– Не накурились ли вы той дряни, которую толстяк доктор Эммит называет каннабасисом?

– Нет, Карачи. Я курил одно растение, которое питается человеческой кровью. Я нашел его возле древнего Константинополя и постарался очень тщательно высушить цветы. Одна старуха сказала мне, что с его помощью можно заглядывать в будущее. Но она мне солгала, эта…

– Так что выпитая цветком-вампиром кровь побуждает к насилию? Это нечто новое, достойное того, чтобы записать. Между прочим, вы только что назвали меня Карачи. Я бы хотел, чтобы вы называли меня в дальнейшем таким образом как можно реже. Меня зовут Конрад Номикос.

– Да, Карачи. Я был удивлен, увидев вас. Я полагал, что вы давным-давно умерли, когда ваша лодка взорвалась в заливе.

– Карачи тогда и умер. Вы никому не рассказывали, что я на него похож?

– Нет. Я не болтлив.

– Это очень хорошая черта.

Я пересек комнату, выбрал нож, взвесил его в руке и метнул. Он вонзился дюймах в десяти от центра мишени.

– Вы давно работаете на господина Дос Сантоса? – спросил я его.

– Примерно месяц, – ответил араб и тоже метнул нож. Он воткнулся в пяти дюймах от центра мишени.

– Вы его телохранитель?

– Да. Мне поручено также заботиться о синекожем.

– Дос говорит, что опасается за жизнь Миштиго. Такая угроза существует на самом деле или же он просто перестраховывается?

– Возможно, и то, и другое. Не знаю. Он платит мне только за охрану.

– А если я заплачу вам больше? Вы скажете мне, кого вас наняли убить?

– Меня наняли только как телохранителя, но будь по-иному, я вам бы все равно ничего не сказал.

– Я так не считаю. Давайте заберем ножи.

Мы пересекли зал и повытаскивали ножи из мишени.

– А теперь, если все-таки я буду вашей жертвой, что вполне возможно, – продолжал я, – почему бы нам не уладить все прямо сейчас? Каждый из нас держит по два клинка. Тот, кто выйдет живым из этой комнаты, скажет, что на него напал другой, и ему пришлось прибегнуть к самообороне. Свидетелей нет. Но вас вчера видели пьяным и очень расстроенным.

– Нет, Карачи.

– Что нет? Нет – значит, что это не я? Или нет – потому что вы не можете выполнить свою работу подобным образом?

– Я мог бы сказать, что это не вы. Но все равно вы не знали бы, правду ли я сказал или нет. Разве это не так?

– Верно.

– Я еще мог бы сказать, что не хочу так поступать.

– И это действительно так?

– Но я вам ничего не сказал, Карачи. И все же, чтобы вы были удовлетворены ответом, я скажу вам кое-что. Если бы я пожелал убить вас, я не сделал бы этого, имея в руке нож. И я не выбрал бы в качестве оружия борьбу.

– Почему?

– Потому, что много лет раньше, когда я был еще мальчишкой, я работал на курорте в Керчи, обслуживая столики состоятельных клиентов негоциантов. Тогда вы обо мне ничего не знали. Я только-только покинул свой Памир. Тогда вы и ваш друг прибыли в Керчь.

– Теперь я вспомнил. Да… В том году умерли родители Фила. Они были моими хорошими друзьями – и я собирался отправить Фила в университет. Но тут подвернулся какой-то веганец, который увел у него первую жену и отправился с ней в Керчь. Забыл его имя…

– Это был Прильпай Диго. И он походил на гору, возвышающуюся на краю огромной долины – казалось, его невозможно сдвинуть с места. Он боксировал на веганский манер: кулаками, обвязанными кожаными ремнями с десятью заостренными шипами, торчащими вокруг всей руки.

– Да, я помню…

– Вы никогда прежде не дрались таким способом, но боролись с ним за эту девушку. Собралась огромная толпа из веганцев и земных женщин. Даже я забрался на стол, чтобы лучше видеть происходящее. Уже через минуту ваша голова была в крови. Он все хотел, чтобы кровь залила вам глаз, но вы упорно стряхивали ее. Мне было тогда пятнадцать лет. И к тому времени я убил всего лишь троих. Я думал, что вы вот-вот умрете и я так и не дождусь, пока вы дотронетесь до него. А затем ваша правая рука молотом обрушилась на него с непостижимой быстротой! Вы ударили его прямо в середину той двойной кости, которая есть на груди синекожих – а кости у них более прочные, чем у нас! И вы раскололи его грудь, как яйцо. Я бы никогда не смог сделать ничего подобного. В этом-то я уверен – и вот я узнал, что вы сломали хребет крысс-пауку… Нет, Карачи, я убивал бы вас только с почтительного расстояния…

– Но ведь это же было так давно… Я считал, что никто не помнит этого.

– И вы отвоевали девушку!

– Да. Правда, я сейчас уже забыл ее имя.

– Но вы не вернули ее назад. Поэтому, наверное, он и ненавидит вас.

– Фил? Из-за этого… Я даже забыл, как она выглядела.

– Зато он ничего не забыл. Вот почему, как мне кажется, он вас ненавидит. Я чую эту ненависть, чую ее источник. Вы отобрали у него его первую жену! И я был этому свидетель.