Это же Пэтти! - [44]

– О, боже мой! Я совсем забыла про ленч!

– А что, забыть про ленч – очень серьезный проступок?

– Ну, – произнесла со вздохом Пэтти, – я вроде как его пропустила.

– Я мог бы снабдить тебя необходимой пищей, чтобы ты продержалась какое-то время, – предложил он.

– Ах, правда? – облегченно спросила она.

Она привыкла питаться три раза в день, и ее мало волновало, кто эту еду обеспечит.

– Всего лишь немного молока, – промолвила она скромно, – хлеба с маслом и… э-э… булочек. Понимаете, тогда мне не придется возвращаться до четырех часов, когда они приедут со станции, и, быть может, я сумею прошмыгнуть раньше, чем меня хватятся.

– Подожди в павильоне, а я посмотрю, чем можно поживиться в домике садовника.

Он вернулся через пятнадцать минут, посмеиваясь и таща большую корзину с крышкой.

– У нас будет пикник, – предложил он.

– О, давайте! – радостно отозвалась Пэтти. Она вовсе не возражала разделить с ним трапезу, ибо он вымыл руки и выглядел вполне чистым.

Она помогла ему распаковать корзину и накрыть на стол в маленьком павильоне возле фонтана. Он принес сэндвичи с листьями салата, кусок творога, кувшин молока, апельсиновый конфитюр, домашнее печенье в сахаре и имбирные пряники прямо с пылу-с жару.

– Какой клевый пир горой! – воскликнула она.

Он протянул руку.

– С тебя еще цент!

Пэтти заглянула в пустой карман.

– Придется Вам записать его в долг. Я истратила все свои наличные деньги.

Весеннее солнышко излучало тепло, в фонтане плескалась вода, ветер осыпал пол павильона белыми лепестками магнолии. Пэтти принялась за конфитюр со счастливым вздохом удовлетворения.

– Самая забавная вещь на свете – это сбежать от того, что должен делать, – проговорила она.

Он подкрепил эту аморальную истину смехом.

– Наверное, Вам надо работать? – спросила она.

– Есть одно-два дельца, которым мне следовало бы уделить внимание.

– И разве Вы не рады, что Вы ими не занимаетесь?

– Рад до чертиков!

Она протянула руку.

– Отдайте его обратно.

Монета в один цент вернулась в ее карман, и трапеза весело продолжилась. Пэтти пребывала в приподнятом настроении, а приподнятое настроение Пэтти было заразительным. Побег с территории школы, незаконное проникновение в частные владения, посадка лука и пикник в итальянском саду с главным садовником, – ей еще не доводилось бывать в столь головокружительном потоке приключений. Главному садовнику, казалось, тоже доставляло удовольствие то ощущение, что он дает прибежище школьнице-беглянке. Шутка им обоим одинаково понравилась.

Когда Пэтти со скрупулезной точностью делила последний имбирный пряник на две ровные половины, ее спугнул звук шагов на посыпанной гравием дорожке за спиной; их компанию нарушил грум – краснолицый молодой человек, который стоял, открыв от изумления рот, и автоматически кивал головой. Пэтти тоже разглядывала его с некоторым трепетом в сердце. Она надеялась, что у ее приятеля не будет из-за нее неприятностей. Весьма вероятно, у них не принято, чтобы садовники развлекали сбежавших школьниц в итальянском саду. Грум продолжал пялиться и кивать, ее собеседник поднялся и встал перед ним.

– Ну? – поинтересовался он резким тоном. – Что тебе нужно?

– Прошу прощения, сэр, но пришла телеграмма, и Ричард говорит, что это может быть важно, сэр, и он велел мне найти Вас, сэр.

Он принял телеграмму, пробежал ее глазами, нацарапал ответ на обороте золотым пером, которое извлек из кармана, и отпустил парня коротким кивком. Конверт, порхая, опустился на стол, где и остался лежать надписью вверх. Пэтти нечаянно взглянула на адрес и, когда ее осенила верная догадка, взрыв хохота заставил ее прислониться головой к спинке каменной скамьи. Ее товарищ на мгновение оробел, потом тоже засмеялся.

– Ты воспользовалась привилегией сказать мне прямо о том, какой я, по-твоему, невоспитанный. Даже репортеры не всегда позволяют себе такое удовольствие.

– О, но это было до того, как я Вас узнала! Теперь я полагаю, что у Вас очаровательные манеры.

Он поблагодарил кивком головы.

– Я приложу все усилия, чтобы в будущем они стали только лучше. В ближайший день я с удовольствием предоставлю мои теплицы в распоряжение юных дам из «Святой Урсулы».

– Серьезно? – улыбнулась она. – Это весьма любезно с Вашей стороны!

Они заново упаковали корзину и разделили крошки между золотыми рыбками в фонтане.

– Итак, – задал он вопрос, – куда ты пойдешь сначала – в картинную галерею или к орхидеям?

Пэтти показалась на пороге орхидейной оранжереи в четыре часа, неся в руках небывало щедрую коллекцию для книги Конни. Перед конюшней стояла большая желтая коляска, запряженная четверкой лошадей, которую приводили в порядок. Она с интересом принялась ее осматривать.

– Ты бы хотела, чтобы я отвез тебя на ней домой?

– О, еще как! – на щеках у Пэтти появились ямочки. – Но боюсь, что это не разумно, – прибавила она, подумав. – Нет, я уверена, что это не разумно, – она решительно отвернулась. Ее взгляд упал на дорогу, и лицо осветилось тревогой.

– Вот и «катафалк»!

– Катафалк?

– Да, школьный фургон. Я думаю, мне лучше пойти.

Он проводил ее назад, через огород и заколдованный лес, и подержал ее цветы, пока она пролезла под забором, проделав дырочку на другом рукаве блузки.