Это внутри - [19]

Шрифт
Интервал

Голова оленя лежала у самой воды, струи ручья вплели горячую багряную нить в свой поток. С заросшего дубняком склона спускались остальные. Таккер молча протянул Джереми винтовку и отвел глаза. Сайхем отошел и, вытерев лезвие о жесткую траву, сунул в ножны. Возбуждение спадало неровными толчками, он досадливо поморщился, глядя на пятна засыхающей крови на руках, присел у берега и плеснул себе в лицо ледяной водой. Солнце залило лес кипящим золотом, из чащи раздавались звонкие птичьи трели.

Захрустели мелкие камешки.

— Джер?

Голос Таккера звучал, как всегда, неуверенно. Это раздражало.

— Что делать с добычей? В деревню мы ее взять не можем, нас заметут.

Даггер подбежал и ткнулся мокрым носом в бок. Джереми погладил пса по спине и поднялся на ноги.

— Разводите костер. Часть зажарим, остальное доедят ночью хищники.

* * *

По телу растеклась ленивая сытость. От жирного мясного сока чесался подбородок, но вставать и идти умываться было лень. Сайхем развалился на кусочке пробившейся сквозь листья мягкой травы и наблюдал за мерцанием листьев и солнечного света у себя над головой. Внизу потрескивал догорающий костер, трухлявое полено плевалось ядовитыми угольками, с шипением гаснущими в воде. С берега раздавались негромкие разговоры и взрывы смеха, когда кого-то с треском настигала отлетевшая головешка.

— Вечно бы тут валяться… Хорошо, а, Джер?

Лежавший рядом Таккер шутливо толкнул Сайхема в бок и кивнул на расстилающуюся перед ними панораму гор.

Отвечать не хотелось. Почему всегда находится придурок, который убивает очарование момента, сказав об этом вслух? И не отделаешься, буркнув что-то неопределенное, сразу начнет допытываться, что именно ты имел в виду.

Гарсиа со стоном сел и стал потягиваться, щурясь в ярких лучах утреннего солнца. Гладкие узоры мышц перекатывались под темной, как эбен, кожей. Джереми двумя пальцами поднял валявшуюся рядом футболку, бросил в приятеля и вскочил на ноги.

— Одевайся давай. Если ты не заметил, с нами девчонок нет. Не перед кем выпендриваться.

— Отстань, кретин. И позагорать уж нельзя.

Таккер нехотя расправил влажную, пахнущую землей, ткань.

— Кстати о девчонках, — продолжил он, пролезая в рукава, — Ноэль Браун на тебя крепко запала.

Сайхем презрительно фыркнул и наклонился за рюкзаком. Таккер поднял бровь.

— Фигурка у нее что надо, зря ты воротишь нос.

Джереми закатил глаза, перебросил через плечо оружейный ремень и стал спускаться к ручью. Гарсиа пошел следом.

— Эта малышка на все для тебя готова. Почему не воспользоваться случаем?

«Вот именно поэтому, — подумал Сайхем. — Черт, почему у них на уме одни глупые пигалицы со жвачкой во рту?»

— Я бы и сам за ней приударил, — не унимался Таккер, — да только мне еще с Лией на выпускной идти.

Джереми остановился так резко, что Гарсиа чуть не налетел на него.

— Боже, Таккер, у тебя мозгов не больше, чем у ленточного червя! Лия, Ноэль, Минни — сборище квохчущих куриц, только и ждущих, чтобы их поджарили. Неужели тебе никогда не хотелось большего?

Таккер озадаченно наморщил лоб, потом проказливо ухмыльнулся.

— Большего? Клара Буш из параллельного, говорят, весит под двести фунтов! Ты ее имеешь в виду? — он громко рассмеялся, довольный собственной шуткой.

Джереми покачал головой и спрыгнул на каменистый берег.

— Собирайтесь! — скомандовал он. — Бросьте камни и угли из костра в воду. В целях конспирации, если кто переживает за нарушение закона, — издевательским тоном пояснил вожак. — Я иду отлить, через пять минут выходим.

Олень лежал на берегу. В черной глубине глаза вспышкой отразился последний сноп искр перед тем, как костер залили водой.

5

— Мак, у тебя что, нет ни одной целой?!

Таня раздраженно бросила пластиковую корзину без одного колесика к остальным калекам.

Занавесь из пожелтевших бусин зашуршала. Толстяк вошел в магазин, держа в руках новую корзинку, и картинно подбросил на ладони.

— Только для тебя, моя королева! Лови!

Таня закатила глаза, и схватив скользкую ручку, скрылась за ближайшим стеллажом.

Мак танцующей походкой вышел из-за прилавка и направился следом. Она перебирала пакеты замороженных овощей, сверяя сроки годности. Выбрав две упаковки, бросила в корзину.

— Что планируешь на ужин? Борщ?

Таня безнадежно махнула рукой.

— Ага. А потом дерябну водки и пойду играть на балалайке. Мак, неужели ты вправду думаешь, что это смешно?

Продавец оперся на стекло холодильника, постаравшись, будто бы случайно, дотронуться до ее бедра.

— Кстати о выпивке. Сходим к Софии? Опрокинем по стаканчику? Я сегодня рано закрываюсь.

Таня повернулась и скептически оглядела его с ног до головы, скрестив на груди крепкие руки. Потом сочувственно спросила:

— Скажи, у тебя что-то случилось, поросеночек? Твоя мама здорова? А может, ты налоговой задолжал?

Мак удивленно воззрился на нее.

— Почему ты спрашиваешь?

— Я просто пытаюсь понять причину, по которой ты совершаешь самоубийство.

— Что?! Но я не…

— Тогда СДАЙ НАЗАД, остолоп!!!

Толстяк не успел осознать, как его отнесло на другую сторону прохода. Банки солений за спиной тоскливо звякнули.

— Фурия, — восхищенно выдохнул Мак. — Я бы женился на тебе прямо завтра и заделал нам десяток детей!


Еще от автора Наташа Михлин
Это внутри. Рецидив

Новый житель Линден-Лэйн, что в Ричмонде, штат Вирджиния, крайне притягателен для сплетен. Стоит ему выйти на улицу — и потоки слухов хлещут через край. Говорят, он ненормальный. Говорят, приехал издалека. Ни с кем не общается и красит волосы в белый, пижон… А в Вегасе кто-то находит на свалке кейс с двумя голубыми инъекторами. Метки: преступный мир, триллер, подростки, спецагенты, сверхспособности, телекинез, драма, экшн. Примечания автора: Второй том книги «Это внутри». Первый том — https://ficbook.net/readfic/7592666.


Рекомендуем почитать
Чудес никто не отменял

В настоящий сборник вошли восемь разноплановых рассказов, немного вымышленных и почти реальных, предназначенных для приятного времяпрепровождения читателя.


Волк

Повесть-сказка, без моральных нравоучений и объяснения смысла жизни для нашей замечательной молодежи. Она и без нас все знает.


Стёртые краски иллюзий

Максим, как и многие люди, жил обычной жизнью, не хватая звёзд с неба, но после поездки в Индию, где у него произошла довольно странная встреча с одним мудрым старцем, фундамент его привычного мировоззрения дал трещину, а позже и вовсе рассыпался в прах. Новый смысл и уже иные горизонты увлекли молодого человека к разгадке очень древней тайны жрецов… И это ещё не всё, впереди другие приключения и жизненные головоломки. С уважением, Вячеслав Корнич.


Разрушение

Тяга к взрослым мужчинам — это как наркотик: один раз попробуешь — и уже не в силах остановиться. Тем, для кого априори это странно, не объяснишь. И даже не пытайтесь ничего никому доказывать, все равно не выйдет. Банально, но вы найдете единомышленников лишь среди тех, кто тоже на это подсел. И вам даже не придется использовать слова типа «интерес», «надежность», «безопасность», «разносторонность», «независимость», «опыт» и так далее. Все будет ясно без слов. Вы будете искать этот яд снова и снова, будет даже такой, который вы не захотите пустить себе по вене, но который будете хранить у самого сердца и носить всегда с собой.


Итан слушает

Мэпллэйр – тихий городок, где странности – лишь часть обыденности. Здесь шоссе поедает машины, болотные огни могут спросить, как пройти в библиотеку, а призрачные кошки гоняются за бабочками. Люди и газеты забывают то, чего забывать не стоит. Нелюди, явившиеся из ниоткуда, прячутся в толпе. А смерть непохожа на смерть. С моста в реку падает девушка. Невредимая, она возвращается домой, но отныне умирает каждый день, раз за разом, едва кто-то загадает желание. По одним с ней улицам ходит серый мальчик. Он потерял свое прошлое, и его неумолимо стирают из Мироздания.


Забыть нельзя помнить

Кира Медведь провела два года в колонии за преступление, которого не совершала. Но сожалела девушка не о несправедливости суда, а лишь о том, что это убийство в действительности совершила не она. Кира сама должна была отомстить за себя! Но роковой выстрел сделала не она. Чудовищные воспоминания неотступно преследовали Киру. Она не представляла, как жить дальше, когда ее неожиданно выпустили на свободу. В мир, где у нее ничего не осталось.