Это происходит в Египте в наши дни - [12]
] Председатель деревенского совета удивился моему решению взять на себя распределение продуктов и обещал выразить мне письменную благодарность. По его словам, он впервые в жизни встретил врача, понимающего толк в административных делах**.
** Жители ад-Дахрийи до наших дней сохранили старинную веру в то, что сильные мира сего не лгут и что порок сей свойствен лишь людям низкого происхождения. Доктор принадлежит к благородному сословию, но половина слов его — ложь. Он говорит, что председателя удивил проявленный им энтузиазм. Но не поясняет, что взялся за дело с единственной целью — приблизить срок открытия частного врачебного кабинета. Закон со всей ясностью и определенностью запрещает сельским врачам заниматься частной практикой, они получают за это солидную ежемесячную компенсацию. Будущие родственники врача уже подыскали ему помещение, а он составил список необходимой мебели, которую родители невесты должны были преподнести ему в качестве задатка при заключении брачного контракта. Прибытие помощи врач воспринял как удобный случай показать жителям деревни, чего он стоит и какой властью обладает.
Всю следующую ночь я не спал, составляя списки беременных женщин в порядке очередности. Первыми записал дохаживающих девятый месяц с указанием точных дат ожидаемых родов, затем женщин на восьмом, на седьмом месяце и т. д. Во избежание малейшей несправедливости я старался соблюсти величайшую точность. Затем я переписал списки начисто, оставив место для женщин, не зарегистрированных в больничных документах. Проверил, как хранятся продукты на складе, соблюдены ли санитарные нормы. Поставил у склада охрану, чтобы не допустить воровства и не дать повода даже для слухов о недостаче продуктов. Слухи бывают часто опаснее самого воровства, они бросают тень на нашу деятельность и сводят на нет огромные усилия, которые мы прилагаем, служа родине в столь ответственный момент ее истории. Председатель деревни обсуждал со мной вопрос о возможном участии в процедуре раздачи продуктов одного из членов комитета АСС, деревенского совета или омды. С дружеской откровенностью я ему сказал, что их присутствие и ознакомление с подготовленными мною списками принесет больше вреда, чем пользы, поскольку они не сумеют по достоинству оценить мой научный подход к делу распределения продуктов. Председатель заметил, что он просто хотел придать церемонии более законный характер и преградить путь любым попыткам опротестовать наш образ действий или усомниться в наших справедливости и бескорыстии. Я дал ему понять, что смогу продолжить работу при условии, если будет составлен протокол, фиксирующий каждый мой шаг. Протокол должны подписать все те, чья подпись, по мнению председателя, имеет силу. Председатель согласился, что подписи собрать нетрудно. Я послал за глашатаем и велел ему обойти на закате все улицы деревни и объявить, что в отдел здравоохранения прибыла помощь, посланная человеком, преданным делу мира, болеющим за бедняков, американским президентом Никсоном; что огромные количества сухого молока, жира, сыру и прекрасной муки будут распределены среди беременных женщин, в первую очередь среди тех, которые зарегистрированы в больнице. Раздача продуктов начнется в десять часов утра. Каждый слышавший объявление должен сообщить о нем неслышавшим.
В воскресенье 9 июня 1974 года с восьми часов утра в деревне творилось нечто невероятное. Я услышал гул голосов под окном своей виллы. Выглянул из окна и увидел людские толпы. Послал за санитаром, который, явившись, сообщил, что возле больницы также полно народу.
— Это все беременные?
— Нет, не только. Каждая беременная привела с собой мужа и детей.
Из слов санитара я понял, что собралась добрая половина деревни и мне следует действовать быстро и решительно, чтобы удержать толпу в рамках и не выпустить из рук контроля над положением. Я не знал, как быть. Восемь часов утра — время раннее. Если я выйду, не позавтракав и не выпив даже стакана чаю, у меня на целый день разболится голова. Все же я превозмог себя и вышел. При моем появлении толпа заволновалась. Я почувствовал, что все мускулы мои напряглись. Быстрым шагом прошел в свой кабинет, сел за письменный стол. Число собравшихся женщин, конечно, намного превышало и зарегистрированных, и незарегистрированных в больничных списках. И все они каким-то чудом были на последнем месяце. Мне пришла в голову смешная мысль, что все женщины ад-Дахрийи понесли прошедшей ночью специально ради получения помощи. Я призвал санитара.
— Все присутствующие из ад-Дахрийи?
— Разумеется.
— Из деревни ад-Дахрийя?
Санитар попросил разрешения объяснить мне ситуацию.
— Есть разница между деревенским советом ад-Дахрийи и деревней ад-Дахрийя. Деревенскому совету подчиняется как сама деревня, так и прилегающие к ней маленькие деревушки и хутора.
В замешательстве я спросил:
— Но ведь глашатай обходил только саму деревню, откуда же узнали все остальные?
— Времена нынче трудные, — улыбнулся санитар, — кусок хлеба дается нелегко. Ад-Дахрийя и все, что вокруг, — одна семья. Здесь много родственников, и в поле работают все вместе. Беднякам нужно быть заодно.
В сборник вошли три повести: «Происшествие на хуторе аль-Миниси», «Это происходит в Египте в наши дни» и «Война на земле Египта» Юсуфа аль-Куайида — одного из ведущих современных прозаиков Арабской Республики Египет. Произведения Куайида — своего рода история египетской деревни наших дней. Органически вплетая в художественную ткань документальные материалы, автор создает живые картины быта и нравов египетских крестьян-феллахов, тех перемен, которые происходят в их психологии и миропонимании.Тема документа как неистинной, искажающей, мистифицирующей истину, но жестокой и всемогущей силы — тема совершенно новая для египетской прозы.
В сборник вошли три повести: «Происшествие на хуторе аль-Миниси», «Это происходит в Египте в наши дни» и «Война на земле Египта» Юсуфа аль-Куайида — одного из ведущих современных прозаиков Арабской Республики Египет. Произведения Куайида — своего рода история египетской деревни наших дней. Органически вплетая в художественную ткань документальные материалы, автор создает живые картины быта и нравов египетских крестьян-феллахов, тех перемен, которые происходят в их психологии и миропонимании.«Происшествие на хуторе аль-Миниси» (1971), тайна, окружающая смерть Сабрин, дочери ночного сторожа Абд ас-Саттара, раскрывается очень быстро.
В сборник произведений современного румынского писателя Иоана Григореску (р. 1930) вошли рассказы об антифашистском движении Сопротивления в Румынии и о сегодняшних трудовых буднях.
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.