Это не сон - [90]

Но каждый раз, когда на меня накатывало и я начинала думать о том, что неплохо было бы пригласить леди в розовом, я представляла себе растерянное лицо Тео в окне ее машины, увозящей его, и руки у меня опускались.

Так что в конце концов нам пришлось пройти через кошмар тестов на определение отцовства. Юристы. Бланки. Встречи. Мне приходилось сидеть в одной комнате с Марком и пытаться вести себя как взрослой, вместо того чтобы кричать и кусаться, чего мне хотелось каждый раз, когда я видела его в те первые дни. Помню, как я задумалась: а что, если Эмма солгала?

Что, если Тео – не сын Марка?

А потом, когда результат теста оказался положительным (и окончательным), я не знала, что, черт возьми, я должна чувствовать или… делать? Марк не мог забрать Тео в Лондон – по крайней мере, не с самого начала, – и потому мы сошлись на этом компромиссе: Тео остается с нами в Корнуолле, а Марк снимет небольшую квартирку в Хелстоне, чтобы мальчики могли приезжать к нему на уикенд. Это дало мне возможность хоть как-то вздохнуть.

Полный сюр. Теперь, когда я думаю о том времени, все выглядит так, будто мы жили в параллельных вселенных. И это продолжалось больше года. Марк отчаянно хотел, чтобы я пустила его назад. И оба мы играли в стойких оловянных солдатиков…

Двенадцать полных месяцев я говорила ему твердое «нет». Без вариантов. А потом сказала: «Может быть…» А через два года?

Я наблюдала за его поездками из Лондона в Корнуолл. За тем, как Марк возил мальчиков на рыбалку. А потом выслушивала их рассказы. Как он учил их бросать камушки, чтобы те скользили по поверхности воды. Как возил их в бухту Кайнанс. Как водил в походы по пустошам. Иногда Марк ездил на поезде, иногда летал, а иногда добирался на машине из проклятого Лондона до самого Лизарда.

Я притворялась, что ненавижу его.

Но когда наконец поняла, что ненависти нет, я вдруг открыла для себя, что просто боюсь его любить. И это было гораздо печальнее и ужаснее. Потому что даже в страшном гневе я не могла представить себе Софи без Марка.

Эту самую Софи, у которой теперь было собственное PR-агентство[95] в Труро, каждый год удваивающее свой финансовый результат. Эту самую Софи, у которой сначала было два офиса, потом три, а вскоре – пять, и во всех заключались контракты и царил абсолютный хаос.

Сейчас мы живем в самом сердце Труро – в трехэтажном доме георгианской эпохи с небольшим, обнесенным стеной садом, всего в нескольких шагах от центра города. Первые два года мальчики проводили часть своих каникул с отцом, и Хелен на это время забирала меня к себе (мы отправлялись на охоту за книгами с Джорджем, после того как он появился на горизонте) или занимала чем-то еще, только чтобы я не спала в их постелях и не нюхала их одежду.

На какое-то короткое время у меня появился друг. Ресторатор. Очаровательный. Смешной. Разведенный. Он собирался открыть бутик-отель[96] в Сент-Айвсе и даже детям понравился. А потом как-то слишком активизировался, и вот тогда я поняла…

Когда мы были не вместе, Марк каждую нашу годовщину писал мне любовное послание. Длинное, полное извинений и воспоминаний и любви к двум мальчикам. И ко мне. Он честно признался, что попытался начать все сначала с какой-то женщиной, но у него ничего не получилось. Так что после второго послания, на второй год, я подумала: а почему нет? Не потому, что чувствовала себя одинокой, и не потому, что была на сто процентов уверена, что у нас все получится, а потому, что наконец поняла, что Эмма могла сделать с человеком…

Так что пока мы «сожительствуем» по выходным. Марк продал компанию в Лондоне и открыл новое агентство, поменьше, в Бристоле, где с понедельника до среды живет в апартаментах с видом на море. По словам мальчиков, там «гораздо круче, чем в Труро». И теперь он может трудиться прямо на дому.

Это тоже компромисс, но он работает. Правда, к сожалению, в Девоне не так много крупных клиентов.

Нынче, в нашей новой жизни, я все реже вспоминаю Тэдбери, так что для меня было полной неожиданностью увидеть деревню на прошлой неделе по местному телевидению. Получилось что-то вроде холодного душа. Церковь и площадь совсем не изменились, а вот магнолии стали гораздо выше. Главной новостью программы оказалось то, что в деревне наконец-то, после стольких лет отсрочек и политических споров, открыли объездную дорогу. Сколько раз этот проект то ставили на первое место в списке самых необходимых, то вдруг передвигали в самый конец из-за проблем с бюджетом. Показали интервью с Хизер, и мне было странно, но очень приятно увидеть ее. На Рождество и на дни рождения мы обмениваемся с ней открытками, в которых она обычно сообщает мне все новости. Последний раз написала мне, что вся деревня полна слухами о паре, переехавшей в бывший дом Хартли. Они оказались неплохими антрепренерами. Взяли на себя управление почтой, после того как старина Берт ушел на пенсию, и кулинарией. Моей кулинарией. Я продала им все оборудование и планы, чтобы разом от всего избавиться, а они, очевидно, смогли превратить ее в полномасштабный деревенский магазин с едальней и доставкой мяса и органических овощей местного производства. И добились большого успеха. Бог им в помощь.