Это настигнет каждого - [116]
Может, я тянул время, не умея выразить то, что теперь понимаю в тысячу раз лучше: что в зримом облике Гари есть нечто от вечности - нечто нетленное, вечночувственное[91]. Пожалуй, я бы вообще вычеркнул слово «красота», потому что оно может обернуться ложью. Наверное, в прошлом такое слово имело для меня смысл; но теперь - сегодня, завтра, до скончания моих дней - оно не более чем словесное приложение: к телесному теплу Гари, к исходящему от него аромату, к его губам и слюне, к внутренностям, мошонке, к темной щели между мясисто-округлыми ягодицами, к слегка выгибающемуся животу с отчетливо видными плавными очертаниями паха, к едва заметной игре мускулов между ребрами и пупком, к коленям, к каштановым волосам, к темной промежности и фаллосу, к ушным раковинам, к грубым, но бережно дотрагивающимся ладоням. Что толку в перечислении? И зачем я остановился, если уж взялся нанизывать слова? Я мог бы заполнить ими много страниц, понятных лишь мне одному. Микеланджело искалечил себе пальцы, так много он рисовал; он чуть не задохнулся мраморной пылью, чтобы добиться того, для чего слова непригодны: превратить любимого человека в застывший облик, удержать его, сделать пребывающим. Зато как мало обуздывает себя художник, который изображает красивое в камне, или красками, или сангиной! А мы едва напишем «мошонка», или «фаллос», или «красивая задница», как сами пугаемся своих слов. Мы завидуем мальчикам по вызову: те без стеснения перебрасываются обсценными словечками, гораздо более выразительными, чем наши безрадостно-многословные парафразы. Вчерашней ночью обсценные слова перестали казаться мне непристойными. Голос Гари очистил их, сделал простодушными, незлобивыми. На картинах, на статуях не принято оставлять белых пятен, тогда как в тексте соответствующие слова вымарывают. .. или хотели бы вымарать. Даже у воскресшего Христа видны большие гладкие яйца и безупречный член; Христос эупигичен, как всякий хорошо сложенный юноша. Ох уж эти поборники ширинок! Не Буонаротти ли был первым, кто жестоко посмеялся над ними? И не они ли отомстили ему, испортив великие образы Сикстинской капеллы[92]? На Страшный суд, дескать, все должны явиться хотя бы в плавках! Какое неотмирно-наивное благомыс-лие! Пусть, дескать, никого не опускают в могилу, не препоясав ему прежде чресла! Иначе, неровен час, Небесный Судия испугается, увидав то, что сам же и сотворил... Я сейчас вне себя. Я - отщепенец. Я больше не нахожусь во времени, которое меня омывает. Я из него вытолкнут... или провалился вниз. Я больше не разделяю безумия наза-рейцев[93], враждебных человеческой плоти. Я - оттиск Гари. Как если бы на лист бумаги посадили чернильную кляксу, а потом согнули лист пополам. Клякса бы растеклась, превратившись в подобие географической карты. Она раздвоилась бы, существовала бы слева и справа от сгиба.--
Я уже не помню, в какой последовательности разворачивались события вчерашнего вечера. Когда, в какой связи Гари сунул мне в руку те триста крон, вынутые из сумочки Ингер, - и с каким объяснением. Когда он положил на комод кольцо, снятое с пальца умершей, и что при этом сказал. Всё его путаное признание... не помню подробностей. Гораздо отчетливее запомнились мне некоторые картины и жесты. Например, как Гари возник в дверном проеме, когда шагнул с улицы в мою комнату.
Фрагмент V Улица
Вскоре после того, как Гари упал в воду, ему показалось, будто он опять стоит наверху, на набережной. Он ничего не помнил о ближайшем прошлом и потому не удивился, что сейчас день и светло. Он огляделся, нерешительно; затем зашагал по направлению к центру. Мутные воды канала Нюхавн он перешел по первому же мосту. И оказался теперь на той стороне улицы, где продают удовольствия и платят за них наличными. Правда, в это время, средь бела дня, на ночные удовольствия мало что намекало. Разноцветные электрические лампочки не горели. Музыка ниоткуда не доносилась, и только на перекрестках стояли кое-где девушки, провожая взглядом редких прохожих. Но уличная жизнь все-таки была оживленной. Крепкие лошади, запряженные в телеги пивоварен, терпеливо тянули свой груз или тихо стояли перед питейными заведениями. Возчики перетаскивали в подвалы полные бочки, выкатывали наверх пустые. С других телег сгружали тяжелые ящики, наполненные пивными бутылками. Все вместе производило приятное впечатление. Лишь в некоторых кабаках сидели по два-три матроса, одни или с проституткой, и накачивали себя алкоголем. Гари на такие сценки внимания не обращал. Он спешил к Новой королевской площади, подгоняемый смутной надеждой. И в самом деле, на углу Брегаде он увидел Матье, повернувшегося лицом к конной статуе[94]. Гари быстро подошел к нему сзади и тронул рукой за плечо. Матье, казалось, не удивился; он медленно повернул голову, не поздоровался, а только сказал: «Гари». В ту же секунду в голове у Гари мелькнула некая мысль, и он чуть было не сказал: «Уже полдень, Матиас, не перекусить ли нам в Доме рыбака?» Однако сам он голода не чувствовал, а потому решил, что и Матиас не захочет ни есть, ни пить. Вслух он спросил:
Спустя почти тридцать лет после гибели деревянного корабля композитор Густав Аниас Хорн начинает вести дневник, пытаясь разобраться в причинах катастрофы и в обстоятельствах, навсегда связавших его судьбу с убийцей Эллены. Сновидческая Латинская Америка, сновидческая Африка — и рассмотренный во всех деталях, «под лупой времени», норвежский захолустный городок, который стал для Хорна (а прежде для самого Янна) второй родиной… Между воображением и реальностью нет четкой границы — по крайней мере, в этом романе, — поскольку ни память, ни музыка такого разграничения не знают.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Модернистский роман Ханса Хенни Янна (1894–1959) «Река без берегов» — неповторимое явление мировой литературы XX века — о формировании и угасании человеческой личности, о памяти и творческой фантазии, о голосах, которые живут внутри нас — писался в трагические годы (1934–1946) на датском острове Борнхольм, и впервые переведен на русский язык одним из лучших переводчиков с немецкого Татьяной Баскаковой. «Деревянный корабль» — увертюра к трилогии «Река без берегов», в которой все факты одновременно реальны и символичны.
«Томас Чаттертон» (1956) — историческая драма Ханса Хенни Янна. Жизнь юного английского поэта, «сотворенного из смерти» и покончившего с собой в 1770 году, Янн реконструирует по многочисленным документам. Искусство Янн считал своего рода универсальной религией, и Чаттертон представлялся ему олицетворением поэта как такового. О сути поэзии Чаттертону рассказывает ангел Абуриэль: он раскрывает перед юношей мир вымысла и мир умерших.
Самое завораживающее в этой книге — задача, которую поставил перед собой автор: разгадать тайну смерти. Узнать, что ожидает каждого из нас за тем пределом, что обозначен прекращением дыхания и сердцебиения. Нужно обладать отвагой дебютанта, чтобы отважиться на постижение этой самой мучительной тайны. Талантливый автор романа `После запятой` — дебютант. И его смелость неофита — читатель сам убедится — оправдывает себя. Пусть на многие вопросы ответы так и не найдены — зато читатель приобщается к тайне бьющей вокруг нас живой жизни. Если я и вправду умерла, то кто же будет стирать всю эту одежду? Наверное, ее выбросят.
Однажды утром Майя решается на отчаянный поступок: идет к директору школы и обвиняет своего парня в насилии. Решение дается ей нелегко, она понимает — не все поверят, что Майк, звезда школьной команды по бегу, золотой мальчик, способен на такое. Ее подруга, феминистка-активистка, считает, что нужно бороться за справедливость, и берется организовать акцию протеста, которая в итоге оборачивается мероприятием, не имеющим отношения к проблеме Майи. Вместе девушки пытаются разобраться в себе, в том, кто они на самом деле: сильные личности, точно знающие, чего хотят и чего добиваются, или жертвы, не способные справиться с грузом ответственности, возложенным на них родителями, обществом и ими самими.
Жизнь в стране 404 всё больше становится похожей на сюрреалистический кошмар. Марго, неравнодушная активная женщина, наблюдает, как по разным причинам уезжают из страны её родственники и друзья, и пытается найти в прошлом истоки и причины сегодняшних событий. Калейдоскоп наблюдений превратился в этот сборник рассказов, в каждом из которых — целая жизнь.
История о девушке, которая смогла изменить свою жизнь и полюбить вновь. От автора бестселлеров New York Times Стефани Эванович! После смерти мужа Холли осталась совсем одна, разбитая, несчастная и с устрашающей цифрой на весах. Но судьба – удивительная штука. Она сталкивает Холли с Логаном Монтгомери, персональным тренером голливудских звезд. Он предлагает девушке свою помощь. Теперь Холли предстоит долгая работа над собой, но она даже не представляет, чем обернется это знакомство на борту самолета.«Невероятно увлекательный дебютный роман Стефани Эванович завораживает своим остроумием, душевностью и оригинальностью… Уникальные персонажи, горячие сексуальные сцены и эмоционально насыщенная история создают чудесную жемчужину». – Publishers Weekly «Соблазнительно, умно и сексуально!» – Susan Anderson, New York Times bestselling author of That Thing Called Love «Отличный дебют Стефани Эванович.
Действие романа разворачивается во время оккупации Греции немецкими и итальянскими войсками в провинциальном городке Бастион. Главная героиня книги – девушка Рарау. Еще до оккупации ее отец ушел на Албанский фронт, оставив жену и троих детей – Рарау и двух ее братьев. В стране начинается голод, и, чтобы спасти детей, мать Рарау становится любовницей итальянского офицера. С освобождением страны всех женщин и семьи, которые принимали у себя в домах врагов родины, записывают в предатели и провозят по всему городу в грузовике в знак публичного унижения.
Джозеф Хансен (1923–2004) — крупнейший американский писатель, автор более 40 книг, долгие годы преподававший художественную литературу в Лос-анджелесском университете. В США и Великобритании известность ему принесла серия популярных детективных романов, главный герой которых — частный детектив Дэйв Брандсеттер. Роман «Год Иова», согласно отзывам большинства критиков, является лучшим произведением Хансена. «Год Иова» — 12 месяцев на рубеже 1980-х годов. Быт голливудского актера-гея Оливера Джуита. Ему за 50, у него очаровательный молодой любовник Билл, который, кажется, больше любит образ, созданный Оливером на экране, чем его самого.