Это началось с поцелуя - [58]

- Не плачь, Спрайт, - низкий хриплый голос Даниэля нарушил тишину.

Я испуганно подскочила, крепче сжав его руку.

Я нависла над ним, лаская его лицо.

- Ты проснулся.

- Вроде того.

Я наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку.

- Я справлюсь.

Он прочистил горло, и я потянулась за льдом, проведя кубиком между его пересохших губ. Он пробормотал благодарность, открыв рот еще для одного.

- Прости, что я расстроил тебя.

- Прекрати это.

Он потянул меня за руку,  молча прося подойти ближе. Я наклонилась, подняв его руку ко рту, целуя ушибленные костяшки пальцев.

- Что тебе нужно? Тебе больно? Мне позвать медсестру?

- Нет. Я хочу, чтобы ты знала… - он снова откашлялся, и я дала ему больше льда, позволяя холоду успокоить боль. Когда он заговорил, его голос был тихим. - Я не превышал. Олень выбежал передо мной, и я свернул, чтобы избежать столкновения. Я потерял контроль.

- Я знаю. Доктор сказал, что если бы ты ехал слишком быстро, ущерб был бы гораздо хуже, - я запнулась, успокаивая себя, потому что «гораздо хуже» означало смерть. – Хотя твой грузовик полностью разбит.

- Черт. Мне нравилась моя машина.

- Это неважно. Грузовик можно заменить, тебя - нет. Ты здесь, и это самое главное.

- Да, – выдохнул он. - Я помню, как выскочил олень, все остальное размыто. Я вроде вспоминаю, как взлетел в воздух, и мир начал вращаться. - Он облизал губы. - Я проснулся здесь.

- Не думай об этом. Тебе нужно сосредоточиться на исцелении.

Он посмотрел вниз на свое тело, поморщившись.

- Хочу ли я знать?

Я перечислила его травмы со стальной решимостью оставаться спокойной.

- Ты не будешь работать некоторое время. А также не сможешь водить.

Он нахмурился.

- Как же я приеду к тебе?

Я закатила глаза. Об этом он переживал?

Обхватив его лицо ладонями, я встретила его взгляд.

- Тебе больше не нужно приезжать ко мне, Даниэль. Уже нет.

- Почему?

- Потому что я буду рядом с тобой.

- Я не понимаю.

- Я переезжаю к тебе.

Вся его боль и беспокойство исчезли, когда вспыхнула его улыбка. Это было именно так, как я себе представляла, не считая порезов и ушибов, портивших его красивое лицо.

- Да? – выдохнул он.

- Да.

- Скоро?

- Я перевезу свои вещи постепенно. Но я буду ухаживать за тобой.

Он потянул мою руку, и я опустила свое лицо ближе, чтобы он поцеловал меня. Я знала, каких усилий это требует от него, поэтому отстранилась.

- Но сейчас ты будешь отдыхать.

- Уже мной командуешь.

- Привыкай к этому.

Он сжал мои пальцы.

- С удовольствием.

Я села, поглаживая его руку.

Мы молчали несколько минут.

- Эйвери…

- Хм?

- Можно мне три?

Я прижала его руку к своему лицу.

- Я так сильно люблю тебя, Даниэль Спенсер, и я не могу вспомнить, какой была моя жизнь до встречи с тобой.

- Хммм.

- Я буду выхаживать тебя.

Он надул губы.

- Это включает губку?

Я засмеялась, затем встала и прижалась к его губам.

- Я никогда не отпущу тебя. Ни за что.

- Идеально.

Я снова поцеловала его, улыбаясь, когда его губы потянулись к моим.

- И еще бонус. Я не могу дождаться, чтобы жить с тобой. Я хочу быть с тобой каждый день.

Он вздохнул, закрывая глаза. Наш короткий разговор исчерпал его. Но на губах играла улыбка.

- Мне нравится бонус.

Даниэль

- Это последняя? – спросил я.

Эйвери кивнула, оглядывая свою квартиру.

- Ты уверена, что не хочешь эту мебель, Спрайт? У нас много пространства.

- Нет. Кое-что из этого я приобрела на барахолке, а некоторые вещи уже были здесь, когда я переехала. Девушка, которая будет здесь жить, в восторге от них. Мою кровать можно поставить в гостевую комнату, и мы уже взяли те вещи, которые я хотела видеть в твоем доме.

Я поцеловал ее в щеку.

- В нашем доме, - напомнил я мягко.

- В нашем доме, - согласилась она. - Наш дом.

Я снова поцеловал ее. Дом был домом только тогда, когда она была там, и теперь она будет там каждый день. Я был избалован всегда, когда она была рядом.

Проведя пару дней в больнице, я почувствовал облегчение, когда меня выписали, и я смог вернуться домой. У меня все болело, загипсованная рука доставляла неудобство, а ребра горели огнем каждый раз, когда я двигался. Но было здорово вновь войти в свою дверь, даже если я двигался со скоростью улитки.

В течение следующих нескольких недель я узнал, насколько мало́ мое терпение к моим физическим недостаткам. Мне во всем нужна была помощь, и пришлось положиться на свою семью и Эйвери. Она взяла отгул и была со мной первые пару недель. Эйвери взялась за мое выздоровление лучше, чем я бы смог, редко теряя со мной терпение. Я ненавидел, что нуждался в помощи, чтобы принять душ, одеться, сесть и даже побриться.

Я быстро обнаружил, что становился беспомощным, когда дело касалось моей левой руки; царапины на лице и шее стали доказательством этого после того, как я в первый же день настоял на собственноручном бритье. Эйвери дразнила меня, вытирая кровь с моей кожи.

- Серьезно, Даниэль. Ты выжил в аварии, чтобы затем убить себя бритвой, потому что ты такой упрямый?

Я засмеялся, потому что она была права.

Эйвери не позволяла мне жалеть себя или слишком сильно перегружать. Пришлось признать, что мне нравилось  дремать, когда она настаивала. В первые несколько дней это было необходимо, а затем стало предлогом, чтобы она легла рядом со мной. Мы смотрели фильмы, разговаривали, и она читала мне, успокаивая и расслабляя своим голосом.