Это мрачнее, чем вы думаете - [2]

— Понятно, — кивнул он. — А я-то боялся, что у вас в Кларендоне просто пересадка на пути в Голливуд или на Бродвей, — Вилли показал на группу пассажиров, терпеливо дожидавшихся посадки у стеклянных дверей терминала. — Вы что, правда работаете в «Трибьюн»?

Он еще раз посмотрел на ее огненно-рыжие волосы и восхищенно покачал головой.

— Я никогда вас там не видел.

— А я новенькая, — сказала девушка. — По правде говоря, я и журналистский диплом-то получила только этим летом. А работать в «Трибьюн» начала в прошлый понедельник. Это мое первое самостоятельное задание. — Ее голос звучал по-детски доверительно. — Боюсь, я еще не до конца освоилась в Кларендоне, хотя и родилась здесь. Совсем маленькой, вместе с родителями, я уехала в Калифорнию.

Ее белоснежные зубы сверкнули в улыбке.

— Я и вправду совсем-совсем новенькая, — тихо поделилась она, — и мне очень хочется произвести хорошее впечатление в «Трибьюн». Мне надо написать репортаж об этой экспедиции доктора Мондрика. Все звучит так таинственно и так заманчиво. Вот только в колледже нас не слишком-то учили всяким там «логиям». Вы не возражаете, если я задам вам несколько глупых вопросов?

Бэрби никак не мог оторвать глаз от ее зубов. Ровные, сильные и совершенно белые — такими зубами красивые женщины в рекламе зубной пасты перекусывали бутафорские кости. Април Белл, грызущая настоящую окровавленную кость… Вилли решил, что на это действительно стоило бы посмотреть.

— Так вы не против?

Вилли сглотнул и усилием воли вернулся к действительности. Он улыбнулся. Ему казалось, он начинает кое-что понимать. Она была новичком в репортерском дела. Новенькая, но хитра, как Лилит. Котенок, несомненно, должен был дополнить трогательный образ беспомощной женственности. Он наверняка добьет тех мужчин, кто невесть каким чудом устоит против волшебных глаз и сногсшибательных волос Април.

— Мы же конкуренты, — как мог, сурово напомнил Вилли и, выдержав ее укоризненный взгляд, бессердечно добавил. — И зовут вас, я уверен, вовсе не Април Белл.

— Вообще-то, я Сьюзен, — ее зеленые глаза и надеялись, и умоляли.

— Просто мне казалось, что имя «Април Белл» будет лучше выглядеть под моим самым первым репортажем… Ну, пожалуйста, расскажите мне об этой экспедиции… Доктор Мондрик, видимо, очень знаменит, раз газеты так им заинтересовались?

— Материал, действительно, может получиться интересным, — согласился Вилли. — Вся экспедиция доктора Мондрика состоит из четырех человек. И на их долю, ничуть в этом не сомневаюсь, выпало достаточно приключений. Да просто добраться до места раскопок и обратно — одно это чего стоит! У Сэма Квейна в Китае остались друзья, наверно, они помогли…

Вынув из сумочки маленькую авторучку, девушка быстро чиркала в своем блокнотике. Ловкие, грациозные движения ее белых рук наводили Вилли на мысль о каком-то диком зверьке, непоседливом и пугливом.

— Друзья в Китае, — записывая, пробормотала она и снова подняла на Бэрби умоляющие глаза. — Вы и правда не знаете, что они там нашли?

— Не имею ни малейшего представления, — честно ответил Вилли. — Сегодня вечером к нам в редакцию позвонили из Фонда. Доктор Мондрик, мол, возвращается в Кларендон. Чартерный рейс, прибытие ровно в семь. И еще, он, дескать, хочет сделать заявление для прессы — какое-то крупное научное открытие. Доктор приглашал фоторепортеров и научных обозревателей. Обычно «Стар» не лезет в большую науку, но на этот раз… Короче, послали меня и поручили осветить и прилет Валравена, и возвращение Мондрика.

Вилли пытался вспомнить, как звали ту волшебницу из мифа об Одиссее. Она была сказочно прекрасна, ну совсем, как Април Белл. А впридачу к красоте имела неприятную привычку превращать в свиней очарованных ею мужчин. Как же все-таки ее звали… Цирцея?

Вилли не произнес этого имени вслух. В этом он ничуть не сомневался. Но насмешливая ухмылка, проскользнувшая по губам девушки, слегка хищный и одновременно веселый прищур ее зеленых глаз на какой-то сумасшедший миг заставили Вилли поверить, что она его услышала… А он и сам не знал, почему ему вдруг вспомнилась эта мифическая волшебница.

Бэрби пытался разобраться в этом странном феномене. В свое время он читал кое-что из Меннингера и Фрейда и понимал, что символизм мифов отражает страхи и надежды древних людей. И то, что он вдруг вспомнил Цирцею, что-то говорило о работе его подсознания. Но что именно, он не знал, и, по правде говоря, знать не хотел.

Вилли рассмеялся.

— Я расскажу вам все, что знаю, — сказал он. — Хотя, боюсь, мне не поздоровится, когда Престон Трой прочтет мой репортаж еще и в «Трибьюн». Может, мне вам прямо все написать?

— Нет, спасибо. Вы, главное, рассказывайте… Я неплохая стенографистка.

— Ну, ладно… Когда-то в университете Кларендона работал очень известный антрополог — доктор Мондрик. Никто не назвал бы его узким специалистом. Совсем наоборот. Все, кому доводилось с ним сталкиваться, соглашались, что он самый разносторонне эрудированный исследователь человека в мире. Биология, психология, антропология, археология, социология, этнология — он знал абсолютно все, что хоть как-то было связано с его любимым объектом: человечеством. А десять лет тому назад он вдруг взял да и уволился. И основал свой собственный Фонд.