Это как день посреди ночи - [112]

Утопая в реве реактивных двигателей, самолет медленно подрулил к аэровокзалу. Мой юный сосед ткнул пальцем в застекленный фасад, где гигантскими райскими птицами, уткнувшись носами в телескопические трапы, дожидались взлета другие лайнеры. Голос в громкоговорителе сообщил температуру за бортом, местное время, поблагодарил за то, что мы выбрали «Алжирские авиалинии», и посоветовал не расстегивать ремни и не вставать до полной остановки самолета.

Молодой человек помог мне донести сумку и вернул ее у стойки пограничного контроля. Покончив с формальностями, он указал на выход и извинился, что больше не может мне ничем помочь, – ему нужно забрать багаж.

Дверь из белого стекла скользнула в сторону, и я оказался в зале прилета. За желтой линией колыхалась толпа, жадно выискивая в потоке прибывших пассажиров знакомые лица. Какая-то девчушка вырвалась из рук матери и бросилась в объятия облаченной в джелабу бабушки. Муж встретил молодую жену, они расцеловались, но во взгляде каждого из них бушевало пламя.

Чуть в сторонке стоял мужчина лет пятидесяти, сжимая в руках кусок картона с надписью «Рио-Саладо». На долю секунды мне почудилось, что с того света вернулся призрак. Вылитый Симон, такой же коренастый, пузатый, кривоногий и лысый. И – боже мой! – те же глаза. Как он мог узнать меня среди всех этих людей, если мы с ним ни разу в жизни не встречались? Он мне робко улыбнулся, подошел и протянул руку, пухлую и волосатую, в точности как у отца.

– Мишель?..

– Совершенно верно, месье Жонас. Рад с вами познакомиться. Как долетели?

– Все время спал.

– Багаж получать надо?

– Нет, у меня только сумка.

– Отлично. Моя машина на стоянке.

Он взял у меня из рук поклажу и предложил следовать за ним.

За окном с головокружительной скоростью проносились бесчисленные развилки. Мишель вел машину быстро, не сводя с дороги глаз. Я не решался рассматривать его в открытую и лишь украдкой поглядывал на профиль. С ума сойти, как он похож на Симона – моего друга и своего отца. Сердце сжалось от мимолетного воспоминания. Мне пришлось сделать несколько глубоких вздохов, чтобы избавиться от яда, заявившего о себе болью в груди, сосредоточиться на бешено пожираемой колесами дороге, на потрясающей круговерти автомобилей, на огромных указателях, пролетавших у нас над головой: Салон-де-Прованс, прямо; Марсель, первый поворот направо; Витроль, до следующего перекрестка, потом налево…

– Полагаю, вы проголодались, месье Жонас. Я знаю одно милое бистро…

– В этом нет необходимости. Я поел в самолете.

– Я забронировал вам номер в отеле «Четыре дельфина», недалеко от бульвара Мирабо. Вам повезло, всю неделю обещают солнечную погоду.

– Я пробуду здесь не больше двух дней.

– Вас все так ждали. Двух дней будет мало.

– Я должен возвратиться в Рио-Саладо. На свадьбу внука… Хотел приехать к вам раньше, еще на похороны, но получить в Алжире визу – сущая каторга. Для этого мне даже пришлось обратиться к одному влиятельному знакомому…

Машина въехала в возвышавшуюся над полем стеклянную крепость.

– Это вокзал Экс-ТЖВ[14], – объяснил Мишель.

– Но я не вижу города.

– Вокзал расположен за его чертой. Его ввели в действие лет пять-шесть назад. Город отсюда в пятнадцати минутах езды… Вы уже бывали в Эксе, месье Жонас?

– Нет… По правде говоря, я приезжал в эту страну один-единственный раз. В Марсель, в марте 1964 года. Приехал вечером и через сутки уже укатил обратно.

– Блиц-визит?

– В некотором смысле.

– Вас прогнали?

– Отвергли.

Мишель озадаченно нахмурился и повернулся ко мне.

– Это долгая история, – сказал я, чтобы сменить тему.

Мы миновали зону супермаркетов, торговых комплексов и забитых автомобилями паркингов. Огромные неоновые указатели соперничали с рекламными табло, на магазины и бутики обрушивалось человеческое море. На одном из выездов образовалась пробка, вереница машин растянулась метров на сто.

– Общество потребления, – сказал Мишель. – Люди все чаще проводят выходные в супермаркетах. Ужасно, да? Мы с женой ходим за покупками раз в две недели. А если один раз пропустим, то чувствуем себя не в своей тарелке и ссоримся по пустякам.

– Каждой эпохе свои наркотики.

– Совершенно верно, месье Жонас. Каждой эпохе – свои наркотики.

Из-за транспортного происшествия у моста Пон-де-Л’Арк мы приехали в Экс-ан-Прованс с двадцатиминутным опозданием. Погода стояла отличная, и все жители города будто бросили работу, чтобы штурмом взять центр. На тротуарах было полно зевак, в воздухе витал дух праздника. В центре Ла-Ротонд хлестал в разные стороны струями воды фонтан, его каменными часовыми охраняли львы. Какой-то японец сквозь плотный строй машин фотографировал свою подругу. На небольшом игровом манеже собралась огромная толпа ребятишек, многие из них привязывались резиновыми канатами и на глазах перепуганных родителей сигали в пустоту. На залитых солнцем террасах копошилась плотная человеческая масса; в кафе не было ни одного свободного столика; официанты носились во всех направлениях, виртуозно таская на одной руке подносы. Мишель пропустил небольшой прогулочный автобус на электрической тяге, битком набитый туристами, медленно поехал по бульвару Мирабо, затем свернул и покатил по улице 4 Сентября.